Кукла и ее хозяин
Шрифт:
— Например? — уточнил я.
— Например, почему она сама к тебе сенных девок водила, — охотно пояснила подруга.
— А что такого? — предполагаемая жертва приворота пожала плечами. — Жить с Темнотой не просто, а я хочу помочь. К тому же мы давно обговорили этот момент.
— Опа, — тут же оживился Глеб, — и как же вы обговорили? Хотя бы в общих выражениях…
«Ты-то чего завелся?» — мысленно поинтересовался я.
«Да я только сейчас оценил, как кто-то удобно устроился, — отозвался он. — Аж восхищаюсь.»
— А вообще, Ульян, имей в виду, — продолжил этот поганец
В следующий миг его рука взлетела в воздух и сама залепила ему смачный подзатыльник, как бы помогая встать мозгам на место и немного фильтровать выходящий поток.
«Да я просто проверял,» — протянул он, потирая голову.
Так и я просто. Просто думай в следующий раз, что ты проверяешь и на ком.
— Мне никто больше не нужен, — Уля снова перехватила в зеркале мой взгляд.
— Он тебя, похоже, реально приворожил, — с усмешкой заметила Агата. — Скажи хоть чем. Интереса ради.
Моя прелестница улыбнулась — лукаво, как умела только она — и, придвинувшись к этой вредной малышке, что-то прошептала ей на ухо. Миг — и личико ведьмочки резко вспыхнуло, будто на него опрокинули ведерко алой краски. Думать же надо было, кого трогаешь.
— Да как такое говорить-то можно! — выдохнула она, растирая горящие щеки. — Тебе вообще не стыдно?!..
— Что? — заерзал от любопытства Глеб. — Что она тебе сказала?
— Между нами девочками, — Уля невозмутимо вернулась на место и подмигнула мне.
Вот такая она — моя развратная недотрога.
Наконец мы добрались до дома и всей компанией вошли в гостиную, где, усиленно скрывая любопытство, ждала Дарья в форме Святейшего Синода. Я представил всех друг другу, и девушки довольно охотно обменялись парой слов. А затем с новыми соседками полез знакомиться и Харон, показав себя с ходу во всей красе — выскочив из тени на стене и метнувшись на девчонок, как хищная птица. Обе взвизгнули, увидев эту костлявую граблю, хотя я обеих уже морально к нему подготовил. Поганец резко замер, поймав мой взгляд. Очень вовремя, потому что следующим поймал бы хороших люлей.
— Грабли свои убрал, — я отпихнул его подальше от Ули, в сторону которой как раз нацелились эти наглые пальчики. — И даже не думай ее трогать. Тронешь — прибью. В общем, если будет донимать, — я повернулся к Агате, — тоже можешь не сдерживаться.
— Зачем его бить, — ведьмочка сразу вступилась за бедное, несчастное существо размером с диван, — надо же лаской, — и решительно шагнула к Харону. — Аномалии же как живые, а все живое любит ласку…
Выговаривая все это, она поглаживала по темным костяшкам, владелец которых подозрительно спокойно стоял на месте и будто бы даже слушал. А затем посреди очередной ее сентиментальной сентенции этот любитель ласки вскинул в воздух два огромных пальчика и дал Агате звонкий щелбан, выбрав на ее теле самое мягкое место, какое нашел. На него же она и плюхнулась, растерянно глядя на нахальную граблю, которая с довольным видом уползла в тень. Без всяких усилий поганец в очередной раз оправдал свое прозвище.
—
Рядом раздался тягучий выдох. Уля положила руку на грудь и осторожно помассировала, словно что-то внутри вдруг стало давить.
— Как ты? — спросил я, рассматривая ее слегка побледневшее лицо.
— Нормально вроде, — отозвалась она, — только душно чуть-чуть.
— Ульяна, как служитель Святейшего Синода, — тут же влезла наша мадам, — хочу вам напомнить, что вы не обязаны здесь находиться, поскольку обычным людям…
— Ты-то хоть не душни, — перебил я и, подхватив Улю за талию, увел в свой кабинет и запер дверь, чтобы наверняка никто не вломился с ценными советами.
С еле заметной слабостью девушка прислонилась к стене. Неудивительно: после недавнего отравления скверна будто до сих пор ощущалась в воздухе, и, пока она полностью не выветрится, обычным людям долго находиться здесь нельзя. Это похоже на горную болезнь, когда не хватает кислорода — так же действует и Темнота, вытягивая силы из неподготовленных. Благо, я продумал этот момент.
— Закрой глаза.
Ульяна послушно сомкнула веки, не задавая вопросов. С ней всегда легко — она верит мне безоговорочно. Вытащив из кармана амулет, который заказал в Лукавых рядах, я застегнул витую цепочку у нее на шее. Не открывая глаз, Уля вздрагивала от каждого моего прикосновения и тянулась навстречу, словно прося еще. Холодный серебряный кулон упал в ложбинку ее груди, где начал мгновенно теплеть. Я слегка оттянул край ее футболки, помогая амулету устроиться поудобнее. В неглубоком вырезе, ставшем чуть больше, мелькнули границы тонкого голубого кружева. О, а я его помню — сам ей однажды дарил. Там и трусики должны быть такие же. Мне нравилось дарить ей то, что касалось тех же мест, которых любил касаться я. Интересно, на ней сейчас полный комплект?
— Можно? — с улыбкой спросила Уля, будто читая мои мысли.
Я разрешил, и, открыв глаза, она с любопытством взглянула на кулон на груди — с точной копией герба моей печатки.
— А что это означает?
— Правила безопасности, — пояснил я, наблюдая, как стремительно исчезает ее недавняя бледность, словно невидимая кисть пробежалась по лицу, возвращая цвет. — А еще этот амулет означает, что ты принадлежишь мне. В общем, ничего нового.
— Вот что значит попасть в плен к колдуну, — лукаво протянула Уля. — И где ты поселишь пленницу?
Изначально я планировал подготовить отдельную комнату рядом с моей, но передумал.
— В моей постели. Потому что ты попала не в плен, а в сексуальное рабство.
— Ох, как страшно, — игриво парировала она. — По-моему, я уже давно в него попала…
Еще скажи, что тебя это не устраивает — вон как глаза жарко заблестели.
— А чем мне еще здесь заниматься? — спросила моя пленница. — Ну, кроме рабства.
— Будешь хозяйкой. Этому дому очень нужна заботливая хозяйка.
Несколько мгновений Уля молча смотрела на меня — пока в ее серых глазах взрывались фейерверки, делая их необыкновенно яркими.