Шрифт:
Женька открыла дверь и увидела его сияющее лицо и большую картонную коробку.
– Смотри, что я тебе принёс! – торжественно произнёс Сашка.
В его радостном голосе легко угадывалась претензия на звание главного добытчика их будущей семьи.
– Кукла? Саш, откуда?
– Вчера дом один старый был под снос. Мы бульдозер подогнали и полезли проверять, как обычно, всё ли чисто. В смысле, пусто. А то бывает, кошка какая-нибудь заберётся или собака. А иногда – бомжи. Ну, в общем, среди хлама на чердаке я и нашёл эту коробку. Представляешь? Решил взять, ты же любишь всякий антиквариат.
–
– Мало ли, может, не понравилась ребёнку. Кто знает… Но раз бывшие владельцы её оставили, значит она никому не нужна, так что бери смело. Я подумал, это хороший знак перед нашей свадьбой.
– Да, кстати, про свадьбу, всё нормально? Билеты, брони уже у тебя?
– Нет ещё, завтра обещали отдать. Ты не переживай, фирма надёжная, всё нормально будет.
Когда за женихом захлопнулась дверь, Женька начала с любопытством рассматривать неожиданный подарок. Сверху на старой картонной коробке расплылось большое ржавое пятно, сквозь которое еле-еле проглядывала надпись "Сувенир. Ивановская фабрика".
"Сколько лет этой невесте? – задумалась Женька. – Таких кукол давно уже не выпускают».
Она медленно провела пальцем по кукольной щеке, и на ней появилась тонкая светлая дорожка. Вот как пыль умудряется пробираться даже в закрытую коробку? Нераскрытая тайна. Но вовсе не пыль является главным врагом кукол, намного опаснее для их красоты вода, плесень, холод, а иногда и просто чердачная темнота. Женька заметила, что нежно-розовое личико куклы успело покрыться тонкими трещинками, справиться с которыми мог бы, разве что, какой-нибудь опытный реставратор.
"Кажется, это называется «кракелюр». Наверное, на чердаке было сыро, может, крыша протекала", – предположила Женька.
Она сразу поняла, что кукла сделана из прессованных опилок, а таким игрушкам влага противопоказана. Судя по всему, на чердаке бедняжке пришлось не сладко – трещинки были видны не только на лице, они опутали густой сетью практически всё изящное кукольное тело. Пышный наряд невесты тоже уже не выглядел новым и белоснежным, время и на нём оставило свой отпечаток в виде пожелтевшего кружева фаты и грязных разводов на платье. И всё же кукла была необыкновенно хороша. Женька осторожно протерла её мягкой тряпочкой, аккуратно расправила фату, поправила причёску и усадила в своё любимое кожаное кресло.
– Надеюсь, мы подружимся, и тебе здесь будет хорошо, – задумчиво пробормотала Женька.
Вообще-то, будущий муж не одобрял разговоров с куклами, но она считала, что у каждого предмета есть душа, и надо стремиться жить с этими душами в гармонии. Так что разговаривала Женька не только с куклами, она просила прощения у кактуса, когда забывала его вовремя полить, спрашивала у стеллажа, не тяжело ли ему держать книги, наставленные в два плотных ряда, и благодарила за службу каждую вещь, которую собиралась выбросить.
Ночью Женька проснулась от собственного крика. Голова раскалывалась от боли. Сжав виски обеими руками, Женька мучительно пыталась вспомнить, что же во сне её так напугало. И тут она увидела куклу. Рядом. На кровати. Кукла лежала с закрытыми глазами,
– Останься со мной, – чётко произнесла кукла, – будет дождь.
Женька снова закричала и проснулась, теперь уже по-настоящему. Голова не болела. Кукла сидела в кресле, как ни в чём не бывало, а сквозь шторы пробивался утренний свет.
"Приснится же такое?" – подумала Женька и начала собираться на работу. В офис идти не хотелось. Но надо. Ещё два дня продержаться, а там свадьба и долгожданный отпуск на море.
– Саш, а ты не знаешь, куда жильцы переехали, которые в том доме жили? Ну, где ты куклу нашёл…
– Нет, не знаю, а зачем тебе? Говорю же, не волнуйся, обычное дело, люди часто оставляют ненужные вещи и всякий хлам. Ты что переживаешь?
– Нет… Мне просто интересно. Узнай, пожалуйста.
– Ладно, попробую. Только не о том ты думаешь, – укоризненно произнёс Сашка.
– О том, о том. Я уже чемодан собрала и платье погладила.
– А фату?
– Ой, хватит подкалывать, а? Сам-то готов? Галстук сможешь завязать, или помощь нужна?
– Я в бабочке буду, – подмигнул Сашка.
Женька открыла глаза. Странно, часы показывали два ночи, а в комнате светло, как днём. И какой-то непривычный звук, будто кран подтекает: «Кап, кап, кап.» Женька прислушалась и опустила ноги с кровати, пытаясь нащупать тапочки. Пол почему-то был мокрый и липкий.
– Чёрт, – выругалась Женька, брезгливо отдернув ногу.
С ноги капала кровь.
– Что за… – Женька посмотрела вниз. На полу причудливым узором растекались огромные лужи ярко-алой крови.
В ужасе девушка запрыгнула обратно на кровать и оглядела комнату. В кресле сидела кукла-невеста. Только выглядела она сейчас совсем по-другому. Её красивое точеное лицо, шею и руки покрывали мелкие трещинки кракелюра, и из них медленно сочилась алая кровь. Кровь уже пропитала свадебное платье, окрасив его в красный цвет, и тонкими извилистыми ручейками стекала с кожаного кресла прямо на пол: «Кап, кап, кап.» Как заворожённая, смотрела Женька на истекающую кровью куклу, не в силах отвести взгляда. "Это мне снится, снится", – повторяла про себя Женька, а сердце бешено колотилось в груди. Она зажмурилась и начала медленно считать до десяти, тщетно пытаясь успокоиться, как вдруг что-то холодное коснулось её руки. Женька испуганно вздрогнула и открыла глаза. Кукла была уже возле самой кровати и держала в руке небольшую фотографию в лаконичной металлической рамке. Это была Женькина любимая фотка, они с Сашкой сделали селфи под проливным дождём в Питере: яркий зонтик с акварельными котами и две смешные физиономии – они тогда вовсю дурачились и позировали максимально непринужденно. Стекло и рамка уже были заляпаны пятнами крови. Женька не успела ещё ничего сообразить, как фотография полетела прямиком в окно, вдребезги разбив стекло и моментально исчезнув где-то за пределами квартиры. Осколки разлетелись по полу и утонули в алых лужицах крови. Кукла вопросительно смотрела на Женьку своими круглыми синими глазищами с длинными чёрными ресницами.
Конец ознакомительного фрагмента.