Кукла (сборник)

дю Морье Дафна

И замуж хотела выйти. Думала, если парень поцеловал, так сразу поведет к алтарю. А потом встретила Джима. Джим в церковь меня не повел, да и целовал нечасто, но зато научил многим вещам, которые горничной знать не обязательно. И испытывала я к нему те же чувства, что девушки из романа к статному красавцу с обложки. Ну, такому кудрявому, с большими глазами. Волосы у Джима были прямые, и он косил на один глаз, но меня это не тревожило. Не знаю, как определить то, что было у нас с Джимом. В кино это называется любовью, а в газетах –

преступлением. Я наши отношения никак не называла, но меня они устраивали. Сердце заходилось от боли, когда его не было рядом. Я могла ждать Джима под дождем, любая работа валилась из рук, и не давала покоя мысль, что если не буду хорошо выглядеть, он меня бросит. И вот я забросила стирку и купила духи и пудру. Джиму понравилось. Он, бывало, говорил:

– Слушай, Мэйзи, работа прислуги не для тебя. Слишком уж ты толковая да шустрая.

– Почему? – удивлялась я. – Ведь ничего другого делать не умею.

– Еще как умеешь, – заверял он. – На свете масса занятий, которые тебе по плечу. А работа прислуги тупая и однообразная, и ты ничего путного не добьешься.

А когда я рассказала, что однажды стану старшей горничной, он рассмеялся в лицо.

– Так и собираешься попусту тратить время, строя планы на будущее, когда стукнет пятьдесят? А я-то думал, в тебе больше здравого смысла.

Я назвала Джима подлецом, но его слова не шли из головы. Думала, он начнет меня презирать, если останусь работать прислугой.

– Вот уйду с этого места, и придется тогда подыскивать мне работу, – заявила я Джиму.

Он странно так посмотрел, но ничего особенного не сказал, а во время следующего свидания осыпал пылкими ласками, и я была готова пойти на что угодно, потому что не хотела его потерять.

– Ведь я хорошо с тобой обращаюсь, верно? – спросил он. – Как, думаешь, добываются деньги на твои удовольствия?

– Не знаю. Ведь у тебя есть работа, правда?

– Да, Мэйзи, я работаю, только не так, как тебе представляется.

– Тогда расскажи, – попросила я.

Он хитро так рассмеялся и подмигнул:

– Смотри сюда. – Джим вынул из кармана колье и помахал у меня перед носом.

– Где ты его нашел?

– Забрал у одной старухи, – признался он.

И тогда до меня дошло, что Джим – вор. Я испугалась, заплакала. Сказала, что не хочу больше иметь с ним дела. Что я честная девушка.

– Ладно! – рассмеялся мне в лицо Джим и исчез на целых три недели.

Его уход послужил хорошим уроком. Я поняла, что не могу без Джима жить, и написала письмо. Пусть он, если пожелает, украдет драгоценности из королевской казны, лишь бы вернулся ко мне. Надеялась, он когда-нибудь изменится в лучшую сторону, а я скоплю достаточно денег, чтобы его содержать, и куплю маленький домик в деревне. Я предупредила леди из Кенсингтона о своем уходе, так как нашла в газете объявление о месте младшей горничной в доме на Парк-лейн.

Показала

его Джиму.

– Вот подходящая для меня работа.

Он снова только рассмеялся в ответ.

– Нет, ты так не сделаешь, а пойдешь со мной и разбогатеешь.

Я положила объявление в сумочку и пообещала:

– Сегодня же схожу.

– Посмотрим, – усмехнулся Джим.

Он сказал, что проводит меня. Мы пошли на станцию метро и взяли билет до Даун-стрит. Я сильно нервничала и переживала. Все думала, правильно ли поступаю, что иду по объявлению.

– Послушай, – обратился ко мне Джим, когда мы сели в поезд. – Давай заключим сделку. Либо ты идешь на Парк-лейн, либо остаешься со мной и станем работать вместе. Сочетать два этих дела не получится, так что решай, да побыстрее.

Я зажмурилась и подумала: ах, если бы мне подали знак, как поступить… А потом открыла глаза, глянула на платформу, от которой нас уносил поезд, и увидела слова, ярко высвеченные на стенде: «Выход с Даун-стрит».

– Ладно. Останусь с тобой, – объявила я свое решение Джиму.

Да, можешь назвать это предрассудком, но в моей жизни такие предрассудки сыграли решающую роль. Вот и там, в метро, тоже. Забавно, правда? Так и не вырвалась наверх, осталась навечно внизу, под землей. Мы прожили с Джимом полгода. Он научил меня воровать дамские сумочки так, что хозяйки ничего не замечали. Это не составило большого труда, и вскоре я стала настоящим мастером своего дела.

Мы работали в метро, и я досконально изучила каждую станцию и лифт, всю систему переходов. Иногда воровство представлялось увлекательным занятием, чувство опасности будоражило кровь и хотелось смеяться. Только чаще жизнь превращалась в настоящий ад. Порой так трясло от страха, что я боялась упасть в обморок.

– Возьми себя в руки! – шипел Джим. – Хочешь провалить все дело?

Иногда он заставлял меня работать в одиночку. Вот уж был ужас! Казалось, все смотрят на меня и знают, зачем я сюда пришла. Совсем одна, и никого рядом, чтобы прикрыть, если что не заладится.

– Тебе не хватает отваги и дерзости, – говаривал Джим. – Ну и как нам разбогатеть, если ты ведешь себя как последняя трусиха? На дамских сумочках богатства не наживешь, разве что повезет на хороший улов. Надо учиться и действовать ловчее. Многие женщины сейчас носят браслеты, так почему не попытать счастья?

Джим все время меня ругал.

– Неужели не можешь спереть браслетик? – возмущался он. В последнее время Джим совсем обленился и взвалил на меня всю работу.

Однажды вечером, когда я за целый день украла всего одну сумочку, он просто рассвирепел.

– Сейчас пойдем на дело вместе и добудем браслет.

– Ничего не получится, – расплакалась я. – Пальцы такие неловкие и совсем не слушаются.

– Сделаешь, как говорю, а иначе все кончено, я тебя брошу! – пригрозил Джим.