Кукла в чужих руках
Шрифт:
Вот так, обмениваясь способами сопротивления насилию, мы вошли в школу. И никто на меня даже не оглянулся. Пару косых взглядов Кирюхиных одноклассников я постаралась не заметить. Так же как и спрятанных кривых улыбок своих соучеников. Но когда мимо проплыла Кантария, я не выдержала. Она осветила меня самой милой из своих улыбок и беззвучно поаплодировала холеными ручками.
— Я не могу!
— Не трусь, Сонька! — Кирюха сжал мой локоть и прошептал в самое ухо. — Держись. Если покажешь им свой страх, то конец! Ты можешь полагаться
И подтолкнул меня к кабинету. Глубоко вдохнув, я пересекла порог класса.
— Иванова! Звезда Ютуба! — пропел Макеев.
— Заткнулся бы ты! — неожиданно выступила со своей парты Аделина.
— Чё, Иванова, как улов? — заржал Макеев. — Покемоны рулят?
— Заткнись, сказала! Дамик, разберись ты уже!
Аделина раздраженно перетряхивала сумку. А у меня чуть глаза не выпали от удивления: кажется, я впервые слышала, чтоб она повысила голос. Да еще в защиту того, кто не принадлежит к ее кругу!
Алиев поднялся и направился к Макееву. Тот сжался в полупритворном страхе и выставил перед собой раскрытые ладони.
— Боюсь, боюсь!
Но Дамир привычным жестом борца перехватил его и, выдернув из-за парты, шмякнул об пол. Макеев сразу застучал ладошкой по гладким паркетным доскам, прося пощады.
— Это что еще за ринг?!
Вошедшая химичка возмущенно шлепнула папкой по столу.
— Алиев, отпусти Макеева! И марш за свою парту, если не хочешь к директору прогуляться!
— Аделина, спасибо, — поблагодарила я ее спину.
Она повернулась вполоборота и одарила меня взмахом ресниц:
— Ненавижу, когда троллят не по делу. Ты ведь не сама выложила видео?
— Нет. Зато я знаю, кто это сделал, — сказала я.
Несмотря на то, как обошелся со мной Савельев, я верила, что он сказал правду. Кирюха ошибся, обвиняя его. Потому что на том злосчастном видео было заметно, как Мишина рука с большими штурманскими часами на запястье отталкивает камеру. А потом он сам признался, что видел, как Алиев снимал меня, но не помешал ему.
— Что сделал? — Дамик втиснулся за стол.
— Видео с Ивановой выложил, — тряхнула головой Аделина.
— Кто? — Алиев обернулся так резво, что спинка стула долбанула по краю моего стола. Учебники и тетради, сложенные стопкой, разлетелись веером.
И только я собралась зачесть ему обвинительный приговор, как неожиданно уловила в черных нефтяных глазах мольбу, а на лице — явственный страх. И я захлопнулась.
— Ну и кто же это сделал? — снова оглянулась Аделина.
Ситуацию спасла химичка, решившая в первый же учебный день устроить самостоятельную работу. Класс огласился воем и стонами, однако все покорно потянулись за листочками. Дамир кинул на меня еще один выразительный взгляд и отвернулся.
После урока он долго возился возле своей парты, заслоняя мне выход. Поняв, что он хочет остаться со мной наедине, я снова уселась
— Не смей говорить Деле, что это я видос на Ютуб залил! — горячо проговорил он, убедившись, что в классе никого нет.
— А ты думаешь, она без меня не узнает?
— Не говори никому, а не то!..
— А что ты сделаешь? Бить будешь?
— Нет, конечно, — растерялся Алиев, — я женщин не бью.
— Да? А мне показалось, что очень даже. — Я поднялась и закинула лямку рюкзака на плечо. — Вот мне до сих пор больно. Пропусти!
Он слегка попятился под моим напором, потом снова затормозил. Мы стояли в проходе между партами: я лицом к выходу, он — спиной.
— Соня, прошу тебя, не говори Аделине. Я удалю видос! Только не говори, пожалуйста! Она не поймет! Меня Машка Кантария заставила!
— Я понимаю, что ты свою задницу прикрываешь. Но почему я должна это делать? Ты бы определился, кто ты: раб Кантарии или фаворит Аделины, мистер тут-и-там!
— Пожалуйста! Я не могу ее потерять! Из-за нее и под Машку прогнулся!
— Заканчивай врать, Алиев. Сам запутался, из-за кого ты что сделал! Пропусти меня!
Но он стоял как свалившийся с горы камень, перегородивший тропинку в ущелье.
— Нет, Сонь, правда! Я не хотел. Я тебе скажу, только, пожалуйста, не выдавай меня! — быстро заговорил он. — Ты поймешь! Я ведь помню, как одна ты меня в младших классах не гнобила.
— Аделина тебя тоже не гнобила, — оборвала я.
— Ну да… но она — это она! Понимаешь?
Я судорожно вздохнула.
— И только ты мне домашку скидывала и списывать давала. Я все помню, Сонь.
— За что же ты так со мной?
— Из-за Машки, чтоб ее… Летом Деля на месяц уехала с родителями. А все наши в городе! Однажды в клуб завалились, я перебрал, а когда обратно в такси ехали, то, бухой, начал к Машке приставать. Даже домой ее к себе привез, дурак! Сам вырубился, а она утром поржала надо мной и заявила, что я теперь у нее в рабстве, иначе она наши фотки, где мы с ней… ну, понимаешь?.. Деле покажет. А ничего не было! Кажется, — неуверенно добавил он и снова горячо заговорил: — Я Дельку не могу потерять! Я ее люблю, а она знаешь какая принципиальная?! Шаг влево, шаг вправо — расстрел!
И тут из лаборатории показалась Аделина. Алиев стоял спиной к проходу и потому не мог ее видеть, зато я — прекрасно. Ее лицо было того же цвета, что и ее белые волосы.
— Замолчи! — попыталась я остановить поток алиевских излияний.
Но он не унимался:
— Если она меня бросит, то и остальные тоже общаться не будут! Я так долго добивался, чтобы своим стать!
— Заткнись, Алиев! — снова попыталась я. — Для твоего же блага — заткнись!
Аделина медленно подходила, а Дамир распалялся все больше. Он нависал надо мной громадной тушей, будто я была виновата во всех его бедах, и орал.