Кукла Яся
Шрифт:
— Русским языком сказал один!
— Кладёт на всех Динамит ваш. Ты смотри, Илюх, такие персонажи потом и выходят из-под контроля.
— Знаю.
— Куда едем? — включаю поворотник и выруливаю на Ленинградку.
— Закинемся мож где-нибудь? Вечер, а в желудке пусто до сих пор.
— Поддерживаю.
— Тогда в Чайхану к нашему знакомому. Пусть проставляется.
Киваю.
— Череп, нашим позвони. Сориентируй.
— Окей.
Достаю пачку с отравой. Вставляю сигу
Подкуриваю.
Еду в потоке.
Москва, как всегда, в это время начинает собирать пробки.
— Мне нужен новый пуховик.
— Тот не спасти?
— Нет. Волкодав Шумского изодрал его в хлам.
— Скажи спасибо, что его, а не твой зад.
— Мож в Метрополисе заедем глянем? Мне в этой осенней капец как холодно. Все яйца отморозил сегодня.
— Иди в жопу со своим шоппингом, Череп.
— Реально, не до пуховиков, нам ещё по одному адресу заехать надо, — поддерживает меня Паровоз.
— Ну ладно, буду мёрзнуть, — обижается Антон.
Затягиваюсь. Выдыхаю дым.
Смотрю на дорогу и вдруг взгляд цепляется за огромный, ярко-красный баннер, подсвеченный розовым светом направленных на него прожекторов.
Это она? Или у меня уже начались галлюцинации?
Роняю сигарету. Резко выжимаю педаль тормоза.
Паровозов, печатающий что-то в своём телефоне, лбом ударяется о панель.
Черепанов клюёт носом в подстаканник.
В зад тачки тоже кто-то припечатывается, но мне похуй.
— Дым, какого хера?
Да. Это Яся.
Именно она призывно смотрит на нас с баннера.
Лежит посреди лепестков алых роз.
Полуголая блять.
Красное ажурное бельё с выебонами ни черта толком не скрывает. Скорее наоборот. Грудь, живот, линия бёдер, ноги — видно всё.
Тупо, но мне не нравится, что на неё, проезжая, пялится вся Москва.
— Ооо! Так это ж наша Яська!
Череп вылезает из тачки.
Я включаю аварийку. Открываю дверь. Поднимаю с коврика сигарету. Выбрасываю на дорогу и тоже выхожу, а через пару секунд к нам и Паровозов присоединяется.
— Очуметь, видали сколько в ней секса! — восторженно трещит Тоха, фоткая баннер. — Огонь-огнище!
— Красиво, — соглашается Илюха, потирая ушибленный лоб.
— Офигенная!
— Тупорогие, какого хрена затормозили?
Отрываю взгляд от баннера и поворачиваюсь.
К нам подходят какие-то примоднённые петушары. Это их фольксваген поло поцеловал мою тачку.
— Глаза на жопе?
— Не булькати, — прячу руки в карманы и иду осматривать ущерб.
В принципе, ничего криминального. Так, по мелочи бампер пострадал.
Молча достаю бумажник, к слову подаренный всё той
— Тут маловато, — забирая, пересчитывает.
— Там достаточно.
— Ни хрена. Втрое больше надо бы, — заявляет внаглую, и его дружки кивают.
— Слышь, олень, адекватно ущерб оценивай.
— Давай больше.
— Я, блять, на дойную корову похож? — иду на него. Закипать начинаю.
— Ну так ты, долбоёб, на сучку засмотрелся и создал аварийную ситуацию.
— Завали хлебало.
— Это наша подруга, — зачем-то обозначает Антон.
— Да ты что? — ухмыляется водитель фольца, глядя на баннер, что находится за нашими спинами. — Так мож дадите её номерок? Она и отработает.
Ублюдошные похабно смеются, и меня накрывает окончательно.
Хватаю водилу и бью его по морде.
Завязывается драка.
Проезжающие машины сигналят.
Мы катаемся по дороге в опасной близости от них.
Ослеплённый яростью работаю кулаками, всё больше теряя связь с реальностью.
— Кирюха, всё, оставь его. Ему хватит, — слышу голос Паровоза и только тогда прихожу в себя.
Тяжело дышу. Кровь кипит. Адреналин по венам лупит.
Этот подо мной. Рожа в крови. И ни хрена уже не сопротивляется. Принял поражение.
— Всё, дружище. Слышишь?
Поднимаюсь.
Замечаю краем глаза, что Климов, Калаш и Кабан тоже здесь. Видимо, тормознули, заприметив мою машину.
Возвращаюсь к ней.
Пока один персонаж из фольца, шатаясь, пытается поднять отгрёбшего от меня водилу, третьего раздевают Кабан с Антоном.
— Поехали.
— Мож расколотить им битой лобовое? — предлагает Калаш.
Соблазн велик, но…
— Не надо, — бросаю сухо.
Пацаны рассаживаются по машинам. Застревает только Череп, примеряющий красный пуховик.
— Лохи конченые. Пушку увидели, заверещали. И деньги взад вернули, и претензии отозвали, — Паровоз снова чиркает зажигалкой. — Ты как?
— Нормально.
Дворники подрубаю. Снег на улице пошёл конкретный.
— Слушай, Дымыч, может, в жопу твои принципы?
— Ты о чём? — хмуро уточняю, поправляя рукав утеплённой кожанки.
— Не о чём, а о ком. О Ясе, конечно.
— У неё всё отлично. Цветы, поклонники, фотограф этот.
Вообще не имею права на ревность, но, сука, если это не она раздирает грудь, то что?
— А кто виноват, что Бортич съехала? Или ты думал как? Будет всегда под носом?
— Завязывай с нравоучениями, Илюх.
— Я-то заткнусь, тебе по ней загибаться.
Раздражённо сигналю идиоту Черепанову.
— Считаю, что ты не прав. Надо было пробовать.