Куколка Последней Надежды
Шрифт:
Барон Крепкослав возглавил Выхинский домен после погибшего в последней войне Переслава, а потому сделал все, чтобы первый день рожденья на важном посту запомнился навсегда.
— Ты по делу или так?
Яна не в первый раз пользовалась услугами «Транс Портала», хорошо знала Кумара, чем и объяснялась подобная словоохотливость. Правда, после произошедших с ней изменений, девушка видела менеджера впервые, и порадовалась, что отношение к ней Катара осталось прежним.
— По делу.
— Понятно. Нью-Йорк, туда и обратно. Багаж есть?
— Нет.
Все снаряжение
— Подымись на второй этаж, комната два-девять. Врата откроются автоматически, как только мы установим связь. Приятного путешествия.
Ресторан «Мэй-Хуа»
Москва, улица Русаковская,
7 сентября, суббота, 16.54
Небольшой, старательно наполненный китайской экзотикой верхний зал ресторана «Мэй-Хуа» не очень-то подходил для ведения серьезных переговоров: отдельных кабинетов здесь не предусматривалось, а столики стояли довольно близко друг к другу. Но заведение оказалось самым подходящим местом для встречи двух занятых мужчин, и они примирились с неудобствами, стараясь говорить негромко, не привлекая внимания соседей.
— Так в чем дело? — Брат Ляпсус с удовольствием рассматривал тарелку с мусюжу — свининой с китайскими грибами. Он приехал в «Мэй-Хуа» первым и сделал заказ, не дожидаясь Кабаридзе. — Владельцы ресторана уверяют, что Конфуций обожал это блюдо. Надо будет спросить у Сантьяги, так ли это.
— Мехраб предложил мне купить Куколку Последней Надежды, — просто сказал Реваз Ираклиевич.
— Что?! — Эрлиец мгновенно подавил удивленный возглас, но его темные глаза едва не выскочили из орбит. — Ты серьезно?
— Он сказал, что знает о моей беде.
— Откуда?
— Я не спрашивал, — буркнул Кабаридзе. — Все равно.
— Мехраб нашел Куколку? — Ляпсус все еще не мог прийти в себя. — Не верю!
— Для меня это известие стало такой же неожиданностью, — ровно произнес профессор. — Но Мехраб уверен на сто процентов. Он даже не попросил аванс. Сказал, что Куколку доставят в Москву, применят, и только тогда я заплачу.
Эрлиец невидяще посмотрел на стоящее перед ним блюдо, тихо, практически неслышно, выругался и отставил тарелку.
— Ты согласился?
— А ты бы не согласился? На моем месте?
— Мне трудно встать на твое место, — признался Ляпсус. Он скомкал салфетку, дотянулся до бокала и сделал большой глоток вина. — Ты так ее любишь?
Маша, сидящая в полной темноте. Нежная, хрупкая Маша, испуганно, но покорно ожидающая смерти. Кабаридзе отогнал видение.
— Она для меня все.
— Реваз, подумай, — эрлиец дружески взял профессора за руку. — Ты еще не старый чел, у тебя будут…
— У меня никого не будет! Никого!! Маша — это все, что мне нужно!! — Кабаридзе замолчал, увидев, что его вспышка привлекла внимание посетителей,
— Ты же Целитель, — хмуро напомнил эрлиец.
— Я человек, Ляпсус, я всего лишь человек. Ты не знаешь, не можешь знать, что я испытал, услышав предложение Мехраба. Ты не знаешь, каково это — смотреть на того, кто перечеркивает твою жизнь, и соглашаться с ним. Мехраб отнимает у меня все мои принципы, все, чем я жил эти годы. Он… — профессор скривился, — он доказал мне, что я не Целитель, а человек. Даже чел. Он доказал, а я согласился. Я не смог убить Машу. — Реваз Ираклиевич отвернулся, помолчал и закончил: — По крайней мере, Мехраб сам активизирует Куколку. Он обещал.
— Это поможет тебе сохранить лицо, — согласился Ляпсус.
— Не надо меня добивать, — попросил Кабаридзе.
— Извини. — Эрлиец поставил опустевший бокал на стол, подумал, плеснул в него еще вина и поинтересовался: — Чего ты хочешь от меня?
— Куколки запрещены.
— И Великим Домам не понравится ее использование, — усмехнулся брат Ляпсус. — Нам повезло, что Мехраб согласился выполнить самую грязную работу — активизировать артефакт. Но, как я понимаю, он не жаждет похвастаться этим перед комиссией Великих Домов.
— Мы договорились, что я буду молчать о его участии в деле.
— Вплоть до того, что возьмешь вину на себя?
Кабаридзе качнул головой:
— Да. Если удастся спасти Машу, я не сдам старика.
— Но ты бы этого не хотел.
— Мне нравится моя жизнь. — Реваз Ираклиевич успокоился и даже сумел изобразить подобие улыбки. — С братством придется попрощаться, но у меня есть имя. Я не пропаду.
— Не сомневаюсь, — протянул эрлиец, — не сомневаюсь. Поэтому ты ищешь поддержки.
— Если Московская обитель подтвердит, что Маша принесет пользу Тайному Городу, Великие Дома могут проявить снисхождение.
— Вечно вы, челы, придумываете какие-то ужасы, — буркнул Ляпсус. — Все у вас не как у разумных. Кстати, я слышал от чудов предположение, что вас делал не Спящий, а кто-то другой…
— Ты поможешь? — напрямик спросил профессор.
— Да, — вздохнул эрлиец, — по крайней мере, попытаюсь. У твоей девчонки действительно потрясающие способности, и я думаю, что смогу убедить Сантьягу в том, что живой она принесет много пользы. Возможно, ей придется заключить крайне невыгодный контракт с Московской обителью на ближайшие несколько лет…
— Это не имеет значения.
— Я понимаю.
США, Нью-Йорк,
7 сентября, суббота, 09.37 (время местное)
— Станция метро? — Яна брезгливо огляделась.
— А что тебя не устраивает? — невозмутимо поинтересовался Катар.
Во время межконтинентальных переходов клиентам «Транс Портала» рекомендовалось поддерживать телефонную связь с оператором, и Кумар услышал слова девушки.
— Здесь пахнет хуже, чем в Южном Форте.