Куколка Последней Надежды
Шрифт:
— Доминга, как дела у вас? — поинтересовался Сантьяга.
— Мы ведем Куколку, комиссар, — немедленно сообщил один из «ласвегасов». — Она в машине, едет по Садовому кольцу в сторону Павелецкого вокзала.
— Кто ее спутник?
— Мы не можем уловить этого чела, — признался аналитик. — Такое впечатление, что в машине только Куколка.
— Так и должно быть. — Сантьяга потер руки. — Наш выход, господа. Ларбек, вы позаботились о деталях?
— Ваше появление будет чрезвычайно изысканным, комиссар, — мгновенно отозвался шас. — Фанфары и антураж по первому классу, челы
— Учитывая сумму счета, который выставила Служба утилизации, по-другому и быть не может, — заметил экономный Сантьяга.
— И вы утверждаете, что сможете это объяснить? Один человек погиб, двое ранены! Вы понимаете, что натворили? Ваш директор ответит перед президентом!!!
Посол орал, не переставая, в течение трех минут, но его усилия пропадали зря: Балдер, озабоченно потирающий ушибленную голову, молча смотрел в окно, а Галли преданно таращилась в налепленного на стену орлана.
— Чего вы молчите?
— Директор ФБР действует по прямому указанию президента Соединенных Штатов Америки, — с небольшим придыханием сообщила Сана. — Лидер нации в курсе происходящего.
— Президент санкционировал это безобразие? Я думаю, его ввели в заблуждение.
— Морские пехотинцы выполняли свой долг. Нация высоко оценит их героизм.
— Мне плевать на ваши высокие фразы! Я требую объяснений!
— Кажется, вы их сейчас получите, — пробормотал Вольф.
Проследивший за его взглядом посол ойкнул и судорожно вцепился в подлокотники кресла. Посеревшая Галли прижалась к стене и зашептала молитву.
По одной из стен роскошного кабинета прошла волна. Самая настоящая волна. Деревянные панели, обои, картины, портьеры, полки, все это вдруг плавно изогнулось так, словно было не настоящим, а лишь отражением на воде. Задрожало, расплылось, потеряв четкие очертания, подернулось рябью, и в центре стены появилась ослепительная белая точка.
— Охрана…
— Не поможет.
— Боже мой… Боже мой…
Точка распалась на рой искр, образовавших правильный круг, все более и более увеличивающийся в размерах. Сначала размером с блин, затем с велосипедное колесо, вот он достиг потолка и пола, остановился в росте, и все, что было внутри него, вдруг разошлось, как занавес, из-за которого брызнул яркий свет.
Люди вскрикнули, машинально прикрыв глаза руками, а из ослепительного круга в кабинет с достоинством ступили три фигуры.
— Возможно, нам удастся все объяснить, господа, — вежливо произнесла одна из них на чистом английском языке.
Их было трое. Двое, похожие друг на друга, как братья, высокие, черноволосые, только один в белом костюме, а другой — в черном. Третий… Третьего фэбээровцы знали. Балдер не сомневался, что увидит его здесь. Мистер Кортес, следователь страховой компании Ллойда.
— Но, прежде всего — статуэтка, — произнес мужчина в белом костюме. — Нам нужна статуэтка.
— Она была у него. — Кортес кивнул на Балдера.
Черные глаза того, что в белом, переместились на Вольфа.
— Нам нужна статуэтка.
— А вы и есть этот русский коллекционер? — нервно хихикнула Сана.
Посол сглотнул и стал торопливо приглаживать волосы.
— Статуэтку забрали, — угрюмо проронил Балдер, понимая, что пришельцы не станут отвечать Галли.
Обладатель белого костюма вопросительно посмотрел на Кортеса,
— Растяпы.
Балдер густо покраснел, облизнул пересохшие губы и зачем-то попытался оправдаться:
— Она ожила…
Тот, что в белом, недовольно поджал губы и что-то проклокотал. Кортес кивнул и направился к светящемуся кругу. Тот, что в белом, последовал за ним.
— Подождите, — слабо простонал посол. — Подождите… От лица американского народа…
— Вопросы вы сможете задать мне. — Ортега дождался, когда закроется портал, протянул послу руку и щедро улыбнулся. — Давайте знакомиться: я инопланетянин.
— Ино… иноплане… — Посол растерянно посмотрел на Балдера. — Он инопланетянин?
— Да. — Ортега убрал руку. — А кого хотели увидеть вы?
Муниципальный жилой дом
Москва, Котельническая набережная,
8 сентября, воскресенье, 12.51
Сегодня Маша не проснулась.
Она не умерла, хотя обезумевшему от горя Кабаридзе сначала показалось именно так. Она едва дышала, но организм уже не нашел сил прийти в сознание. Маша спала, и этот сон должен был плавно перейти в смерть. Спокойный сон в спокойную смерть. Сон без сновидений — в сон без сновидений. Магия, бальзамы, снадобья, самые сильные препараты — все впустую. Оставалось только надеяться. Постаревший, осунувшийся профессор с отрешенным видом сидел у кровати, держа девушку за руку. И не сводил глаз с лежащего рядом телефона. Куколка. Мехраб сказал, что Куколка будет. Правда, старик исчез, но это неважно. Он обещал Куколку. Настоящую, готовую к использованию Куколку Последней Надежды.
Кровавую тварь, способную сотворить чудо.
— Когда Екатерина Федоровна узнала, что производство Куколок поставлено на поток, с ней случился инфаркт, — продолжила Олеся, отрешенно глядя в окно.
— Кто ей сказал?
— Мехраб.
— Старый плут пронюхал об этой истории и не донес Сантьяге?!
— Мехраб большой друг… — Женщина судорожно вздохнула. — Мехраб был большим другом Екатерины Федоровны. Он знал ее с детства, я думаю, в свое время они… В общем, это неважно. Мехраб уважал Екатерину Федоровну, поэтому, узнав, что в деле замешан Целитель, пришел к ней. — Олеся помолчала, раскуривая сигарету, глубоко затянулась и продолжила: — Екатерина Федоровна сразу поняла, что это Реваз. Кроме нее, только он знал технологию производства Куколок. Она была в шоке. Она любила Реваза, считала его одним из лучших своих учеников, мечтала, что он станет лидером братства, и вдруг… Она не знала, что делать, и обратилась ко мне.
— Почему к тебе?
— Екатерина Федоровна давно решила, что перед смертью передаст технологию Куколок мне. Таковы правила: тайну должны знать два Целителя.
— И она рассказала? — Артем бросил на женщину быстрый взгляд.
Олеся покачала головой:
— Эта история сильно повлияла на Екатерину Федоровну. Поставить Куколок на поток… Она решила унести технологию с собой. Говорила, что для Целителей это слишком тяжелый крест, и она обязана снять его с братства. Двести лет мы хранили тайну, и Екатерина Федоровна пришла к выводу, что это знание скорее вредит.