Куколка
Шрифт:
"Это просто какой-то парень в маске", - подумала она, но голос прозвучал глухо. Он полностью повернулся и двинулся в её сторону, голова подпрыгивала на сломанной шее. Его лицо не было маской, потому что маски не могли ухмыляться, и он ухмылялся ей с похотливой, кукольной улыбкой, издавая горлом скрежещущий звук, когда пытался заговорить.
Он протянул к ней расплющенную руку, похожую на обескровленную, раздавленную морскую звезду.
Во всей этой суматохе никто не услышал, как хлопнула дверца микроавтобуса.
6
Все
Чазз крикнул им, чтобы они садились в чёртов микроавтобус, но они были в ужасе и бежали куда глаза глядят. Был лишь инстинкт самосохранения.
– ЭЙ!
– снова позвал Чазз.
– СЮДА! КУДА ВЫ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, СОБРАЛИСЬ?
Лекс и Су-Ли бежали впереди, Крип тащил Даниэль за собой. Все они выбежали на улицу и, завернув за угол, исчезли.
Рамона медленно отступала от существа, которое надвигалось на неё своей неторопливой, искорёженной походкой. Его тело было повернуто в сторону, одно плечо было выше другого, голова моталась из стороны в сторону. Он издавал какой-то ужасный скребущий звук, который мог быть голосом.
– Рамона!
– крикнул Чазз.
– Сюда! Ну же! Ну же! Сюда!
В глубине души он знал, что это один из тех определяющих моментов в жизни, когда человек либо доказывает, что он мужчина, либо проводит остаток своих лет, сидя на корточках, чтобы пописать. Урод, надвигающийся на Рамону, не был большим парнем... но он был странным, вызывал ужас. Чазз подумал, что мог бы избить его, но не собирался этого делать.
Ни за что на свете.
Если эта тварь схватит его и уткнётся своим белым ухмыляющимся лицом, это будет уже слишком. Он упадёт в обморок. Он заползёт под микроавтобус и будет сосать свой грёбаный палец, и даже все его мускулы и мужественность не смогут изменить этого факта.
– Ну же!
– он снова завизжал.
Рамона держалась на расстоянии от сгорбленного мужчины, но если бы она споткнулась и упала, он бы схватил её. И у Чазза было плохое предчувствие, что он не сможет ей помочь. Что он закричит и убежит.
– Иди сюда! Залезай в грёбаный микроавтобус, тупая сука!
Иногда, подумал он, хорошее оскорбление привлекает чьё-то внимание гораздо быстрее. И это сработало. Она отвернулась от преследующего её существа и побежала к нему. Чазз, чувствуя себя рыцарем, схватился за пассажирскую дверцу и открыл её для неё.
Она была почти рядом с ним.
Затем, не дойдя четырёх футов, она резко остановилась и попятилась, споткнувшись и упав на задницу. Чазз, ворча себе под нос, собрался было помочь ей подняться — на самом деле он собирался схватить её за волосы и швырнуть внутрь, — но тут что-то коснулось его руки.
Что-то мягкое и тёплое.
Вскрикнув, он обернулся и увидел ещё одно существо, сидящее на пассажирском сиденье. В свете фонаря он увидел женщину... или жалкую пародию на неё. Её лицо было белым, как и у мужчины, с крошечными трещинками, как у старинной вазы. Она была лысая, как манекен без парика и без бровей. У неё были пустые белые глаза,
Он закричал.
Он даже не ощутил огромного давления, сжимавшего его руку. Она схватила его. Её острые маленькие пальцы глубоко вонзились в его плоть. Пытаясь освободиться, он увидел одну вещь, которая едва не свела его с ума.
Её рука.
Не из плоти и крови.
Боже милостивый, пальцы были белыми и совершенно гладкими, заострёнными и женственными, хотя и покрытыми пятнами, как будто хранились в каком-то гниющем сундуке в течение многих лет. Но, несмотря на это, он увидел, что каждый палец был сегментирован — вместо костяшек были стекловидные шаровые шарниры.
Ему потребовалась доля секунды, чтобы понять это.
К тому времени она уже повернулась на пассажирском сиденье. У неё была только одна рука. Какая-то арматурина торчала из её плеча там, где должна была быть прикреплена другая. Её грудь и живот были испещрены пятнами, как и пальцы. Её потрескавшееся, белое кукольное лицо улыбалось ему, один уголок рта приподнялся в кривой непристойной усмешке.
Но хуже всего было то, что она раздвинула ноги, чтобы показать ему безволосую щель между бёдер.
Чазз, смутно осознавая, что Рамона кричит у него за спиной, потерял над собой контроль. Ужас ситуации сразу же поглотил его. Всё внутри него, казалось, втянулось в какую-то огромную чёрную дыру, и он закричал и обезумел от ярости. Собрав всю свою силу, а она была немалой, он отдёрнул руку, и женщина-манекен последовала за ней. Он замахал рукой, пытаясь сбросить её, и её суставы издавали ужасный щёлкающий звук, как будто она была деревянной куклой. К этому моменту её рот был открыт в широкой беззубой улыбке, и она пыталась обхватить его ногами. Он видел всё это в призрачных, размытых образах, пока тряс её взад и вперёд.
Наконец, он сбросил её.
Она ударилась о землю, её рука с грохотом отлетела от тела, одна нога была сломана ниже колена. Её голова покатилась по тротуару, как мяч, челюсти всё ещё открывались и закрывались.
Её кисть всё ещё сжимала его предплечье.
Даже оторванные от её тела, пальцы всё ещё двигались, разминая его руку. Он снова закричал и оторвал их, оставив на теле четыре кровоточащие борозды. Единственный белый большой палец остался висеть как умирающее насекомое.
К тому времени Чазз был не в себе.
Он был весь в холодном/горячем поту, дрожал и бился в истерике, издавая пронзительные стонущие звуки. Когда Рамона попыталась дотянуться до него, он отшвырнул её в сторону, и она растянулась на асфальте.
Затем он пустился в дикое, слепое бегство.
Потому что части женщины-манекена были не так мертвы, как должны были быть... они всё ещё двигались. И он был почти уверен, что её голова зовёт его по имени.
7
Когда Рамона упала на землю, она потеряла сознание.