Кукольная королева
Шрифт:
Следом из зеркала выпала светловолосая девушка, герцог, пьющий воздух с жадностью рыбы, выброшенной из воды, и Арон: который успел перехватить не-Ташу прежде, чем та рванулась к Ореку, скрючившемуся на полу.
— Раксэна, ваша соперница была эйрдалем. Орек пал жертвой её чар. — Дэй развернул девушку лицом к себе, всматриваясь в светящиеся синевой глаза. — Он любил вас. Он любил вас так, что сопротивлялся Кэйрмиль, сколько мог, но эйрдаль может сломить самую сильную волю. Не вините его. Та, кого следует винить,
Джеми, шагнувший в комнату следом за Леограном, вместе с ним изумлённо смотрел, как девушка смеётся: горько, зло и неизбывно печально. Голосом Таши, улыбкой Таши — которые были Ташиными и одновременно иными.
— Напрасно стараетесь, святой отец. Я видела достаточно. — Раксэна мотнула головой. — Я ждала слишком долго, чтобы вы заставили меня отступить. Отпустите меня. Дайте мне отомстить. Иначе я так и не обрету покоя, а вы не вернёте свою дочь.
— Ошибаетесь.
— Она сама впустила меня. Она сама уступила мне место. И я не уйду, пока не сделаю то, ради чего осталась.
— Уйдёте. — Дэй не грозил, не предупреждал. Он констатировал факт. — Вы не можете уйти сами, но я вас отпущу.
— Вернее сказать, прогоните?
— Отпущу, — повторил дэй.
Он взял лицо девушки в свои ладони. Прикрыл глаза. Спустя миг она сделала то же — не понять, по своей воли или против; и какое-то время они стояли так. Просто стояли… но отчего-то по рукам Джеми вдруг побежали мурашки.
Как всегда бывало с магами, очутившимися рядом с источником огромной, бескрайней силы.
Позже он и сам не мог понять, что заставило его обернуться на зеркало и взглянуть на отражение дэя. Сощуриться, вглядываясь в магическое стекло: вспоминая, как когда-то, безумно давно, он пытался впервые разглядеть крылья Герланда, рассмотреть то, что лежит за кромкой реальности, укрытое от глаз…
И на какой-то миг, один короткий миг — всё-таки увидел, как чернота одежд Арона уступила место абсолютной белизне.
А ещё свет, исходивший от его лица, спокойным сиянием озарявший тёмную комнату.
Видение исчезло так же быстро, как появилось, и в следующий момент отражение дэя уже вновь ничем не отличалось от того, что Джеми видел обычно — но отвернулся он с удовлетворением. Увидев ровно то, что хотел.
Как раз вовремя, чтобы заметить, как Арон открывает глаза и размыкает губы.
— Силой души моей, — дэй заговорил тихо и певуче, — властью, данной мне…
Звучание слов было близким и приятным, как шелест листвы на рассветном ветру. Это было похоже на музыку в голосе Кэйрмиль — и бесконечно непохоже: его голос не настаивал, не пробивался, не ломал
— …словом, что произнесено было в начале времён, я освобождаю тебя. — Арон приблизил своё лицо к её лицу. — Иди и будь свободна.
Он шепнул что-то ей на ухо: одними губами. Опустив руки, отстранился.
Когда девушка открыла глаза — пока ещё синие, — в них больше не было боли. Один только покой: спокойный, нездешний, светлый.
Не сказав ни слова, она медленно оглядела комнату. Задержалась взглядом на Ореке, который ошеломлённо смотрел на неё.
Потом смежила веки — и Арон подхватил Ташу, которая начала оседать на пол.
— Эффектное вышло представление, — незримо усмехнулся Алексас.
Джеми раздражённо отмахнулся, с тревогой наблюдая за девушкой, безвольно обмякшей на руках у дэя:
— Тебе бы только ёрничать, — пробормотал он.
— Да ладно. Тебе ведь тоже любопытно было посмотреть на него «при исполнении», так сказать. Не отрицай.
Джеми не ответил — радуясь, что Таша наконец открыла глаза.
Серебристые.
— Опять ты? — пробормотала она, глядя на лицо Арона снизу вверх.
— Как видишь, — откликнулся дэй.
— И снова спас?
— Можно и так сказать.
— Пф, — изрекла Таша, пытаясь встать. Получилось не особо: ноги разъезжались в стороны, как у тряпичной куклы. — И в который раз ты это проделываешь за последние дни?
— Невыносимая девчонка! — не выдержал Джеми. — Кто тебя на этот раз просил вмешиваться?
— Сердобольность. Как много раз до этого.
Таша рассеянно огляделась, явно не понимая, что происходит. Джеми немедленно вспомнились выдержки из книг, гласившие, что с момента вселения в тело призраки полностью подавляют волю и сознание жертвы, оставляя им на память лишь провал в этой самой памяти.
Их принцессе ещё повезло: большинство героев подобных историй в какой-то момент обнаруживали себя в незнакомом доме над трупом незнакомца, сжимавшими окровавленный нож в руках и понятия не имеющими, как они здесь очутились.
— Где мы? Что…
— Потерпи немного, ладно? — голос Арона звучал устало. — Да, да, вернёмся в особняк, и получишь ответы на свои вопросы… глупая, глупая, глупая ты моя девочка.
Таша вздёрнула нос: