Кукольник. Куколка. Кукольных дел мастер
Шрифт:
— Я монстр! — Лючано почувствовал, что теряет остатки самообладания. — Я пси-мутант! Я могу заставить полк десантников жрать собственное дерьмо! Если так, почему вы не боитесь уединяться с таким чудовищем? Уж вас-то я в бараний рог…
— Полагаете, — альгвасил неприятно улыбнулся, — мне нравится совать в нос всякую дрянь? Я что, получаю удовольствие от мучений? Вы правы, иногда получаю — но не от своих… Инъекция «комы» защищает мой мозг от любого внешнего воздействия. Сутки блокировки гарантированы. Хотите попробовать?
—
Терять было нечего.
— Валяйте!
— Вы согласны на мое вмешательство?
— Согласен!
— Вы и впрямь согласны?
— Вы начинаете мне надоедать. Да!
— И все же, вы даете согласие?
— Даю!
Лючано сосредоточился, нащупывая пучки усатого. Хоть что-то, если тело приковано к креслу! Он еще не знал, что сделает, как будет корректировать альгвасила, пользуясь слабыми возможностями невропаста, он копил боль, намереваясь вогнать ее в маньяка, словно отравленное копье, всю без остатка…
Ничего.
Ни малейших признаков контакта.
Он бился в глухую стену.
Контрапункт
Лючано Борготта по прозвищу Тарталья
(сегодня)
Есть вещи, которые не надо знать.
Нельзя. Вредно.
Например, нельзя знать, что будет с нами после смерти. Можно предполагать. Верить. Философствовать на эту тему. А знать — не надо. Никому не надо. Такое знание обесцвечивает жизнь.
Хорошо, спорьте со мной. Возражайте. Приводите тысячу аргументов. А потом задумайтесь: вот вы знаете. Не верите или догадываетесь — знаете.
Что, легче?
Жить — легче?
— Вы — мой шанс, Борготта. Мой шанс вернуться обратно. Эти ханжи выгнали меня! Им, видите ли, претит немотивированное насилие! Им не по душе жестокость при допросах! Я, опытный агент, вынужден прозябать в ледяной дыре, на жалкой должности поселкового альгвасила… Вы во всем виноваты, Борготта! После Мей-Гиле я распробовал вкус чужой боли. Вкус и пользу. Имейте в виду: станете отмалчиваться, позавидуете мертвецам! Я — не профессиональный экзекутор, но уж извините… чем богаты, тем и рады…
Он не сумел сдержать ухмылки предвкушения, мелькнувшей под бурыми от крови усами. Да, собственно, и не собирался ее сдерживать.
— Ну-с, начнем с начала.
Бывший агент установил на столе, строго напротив Тартальи, портативную камеру на миниатюрном штативе-треноге. Включил запись. На боку камеры зарделся красный огонек. В сфере визора возник пленник, зафиксированный в кресле, часть стены и дверь кабинета.
Альгвасил удовлетворенно крякнул. Сев за стол, он с энтузиазмом потер руки. Крошка запекшейся крови посыпалась с пальцев
— Лючано Борготта, ваша личность мною идентифицирована. Формальности мы опустим. Перейдем к делу, — безумная радость распирала усатого. Глаза его лихорадочно блестели. — Когда, где и при каких обстоятельствах вы впервые познакомились с членами террористической группировки Бижана Трубача?
«Когда они меня похитили, — хотел честно ответить Лючано. — На Террафиме, чуть больше суток назад. Если, конечно, это называется знакомством…»
Он не успел произнести и слова.
В недрах здания администрации что-то глухо ухнуло. Пол под ногами вздрогнул. Мгновением позже донесся отдаленный металлический лязг.
— Землетрясение? — вместо ответа поинтересовался Лючано.
Ему вдруг стало весело. Наверное, заразился от улыбчивого маньяка.
Альгвасил не ответил. Он замер, прислушиваясь. Лицо усача окаменело маской театра Сю-Дзей. Маэстро Карл восхищался такой маской: «Чиновник: недоверчивое ожидание». Секунды ползли ядовитыми кемчугскими сколопендрами. Лючано помнил по опыту Мей-Гиле: твари никогда никуда не спешили. Все, даже прожорливые птицы додо, старались держаться от них подальше.
Он затаил дыхание.
Отмочить шуточку: «Это мой Пульчинелло в жестянке летит!»? А вдруг это и впрямь Пульчинелло? Когда у нас завтрак по террафимскому времени? Захотелось «овощу» кушенькать, послал он мудрую Шам-Марг в черную дыру, сконденсировался в малом теле на Тамире — и бегом к кормильцу-поильцу, прямиком в здание администрации…
Кажется, шаги. Далеко.
Под землей?
Усатый вышел из транса. С неожиданным проворством, удивительным в громоздком теле, он извлек из шаровар коробочку уникома, активировав эмитор голосферы. Уником явно был заранее настроен на служебную частоту. Альгвасил без промедления начал вызывать подчиненных:
— Халк, Олаф, Ульрих! Ответьте! Что у вас происходит?! Халк, Олаф…
Никто не отзывался.
Бывший агент ткнул в уником грязным пальцем, отключив связь. Сунул приборчик в карман, быстро выдвинул ящик стола. Пару секунд рассматривал его содержимое, невидимое пленнику. Затем достал тяжелый армейский лучевик «Пульсар», масляно блеснувший в свете лампы. Такой же, как у легата Тумидуса, но без подствольника.
Отработанное движение — и в рукоять, клацнув, вошла дополнительная батарея: поддержка режима сплошного огня.
— Не радуйтесь, Борготта, — он проверил заряд «Пульсара». — Это вам не сонная Террафима. Места наши дикие, оружие есть у каждого. Любой горняк — снайпер. Хищники кругом, зазеваешься — сожрут. Приходится отстреливать… Опять же — холод. Далеко ваши друзья-вехдены не уйдут.
— Они мне не друзья. Они меня похитили.
— Ну да, конечно, — хмыкнул усатый, выбираясь из-за стола. — Счастливо оставаться. Не скучайте. Я скоро вернусь, и мы продолжим.