Кукольник. Куколка. Кукольных дел мастер
Шрифт:
Центральное место занимала иная мысль:
«Что еще за „роботы“? Что Тумидус со мной сделает?! И что делать мне?»
Маэстро Карл и Добряк Гишер, обидевшись, молчали.
Кто даст ответ? — никто.
Впрочем…
Медикус-контролер Лукулл закончил осмотр и выставил Тарталью из медотсека за час до окончания «рекомендованного досуга» его смены. Третья палуба, «стойло» № VII. Близнецы-гематры желали вопросов? Задач? Он пойдет им навстречу!
Тарталья не слишком надеялся на успех, но попытаться стоило.
Давид
— Мы тебя ждали!
— У тебя есть для нас задачи?
— Да. Кто такие «роботы»?
Несмотря на всю скудость мимики юных гематров, Лючано увидел, как их лица делаются скучными-скучными. Они ожидали чего-то сложного, интересного, а тут…
«Но это значит, что им известен ответ!» — вмешался маэстро Карл.
— Дрянь-вопрос, — уныло сообщил Давид.
— У нас дядя по экономике Помпилии монографию писал.
— А мы ее читали.
— И что там насчет «роботов»?
Джессика сощурилась и забубнила:
— …рабов, у которых уровни пси-составляющих субъективной свободы достигли в процессе энергетической эксплуатации неотторжимого естественного минимума, помпилианцы называют «роботами». Слова «робот» и «раб» — однокоренные. Однако они связаны не только морфологически, но и семантически. Состояние «робота» является финальной точкой либертатной деградации раба, когда векторное пространство степеней субъективной свободы свертывается…
Перебив сестру, Давид внес и свою лепту:
— Раздел III, «Принципы тотального контроля», глава 12. Первый абзац сверху, перенос с предыдущей страницы.
— А попроще нельзя? — взмолился Лючано. — Пси-составляющие свободы… Кошмар! Это что за зверь?
Дети глядели на него с жалостью, как на умственно отсталого. Взрослый человек, а не понимает элементарных вещей!
— Не свободы, а субъективной свободы, — поправила Джессика. — Объективную свободу человека можно ограничить внешними факторами. Например, связать. Или посадить в тюрьму. Или поставить в угол. — Она продолжала апеллировать к дядиной монографии, но последнее сравнение добавила от себя. — Эволюция помпилианцев дала им доступ к внутренней, иначе субъективной свободе человека. К свободе мыслей, желаний, стремлений, намерений, воспоминаний, чувств, свободе выбора… Ой, дальше я забыла!
Девочка очень расстроилась, но быстро нашла оправдание:
— Ну ничего, мне простительно, я еще маленькая…
— Нет, это какая-то ерунда! По-вашему выходит, «Этна» летает на энергии свободы?!
— Не по-нашему, а по-дядиному. — В точности формулировок Джессике не было равных. Она даже чуточку раскраснелась, настолько приятной оказалась разработка поставленной задачи. — И не на энергии свободы, а на процессе коллапсирования жизнеобразующих
— И не только «Этна», но и все остальное на этом летает, — подвел итог Давид. — Я имею в виду: у помпилианцев. Летает, ездит, дает свет и так далее. Поэтому на «Этне» в ходовом отсеке сидим мы, инопланетники, а не потомственные рабы из инкубатора. Инкубаторские — с рождения «роботы», из них много не выжмешь.
Лючано мало что понял, кроме главного.
— Сколько?! За какое время человек превращается в «робота»?!
— Хорошая задача.
— Сложная.
Выражения лиц близнецов изменились едва заметно, но Лючано чувствовал: они счастливы. Пожалуй, бедная сиротка, замученная мачехой и тяжелой работой, была бы менее рада, дай ей добрая волшебница шанс поехать на бал к королю.
— Вы можете это вычислить?
— Для конкретного человека? — уточнил Давид.
— Да. Для меня.
Джессика переглянулась с братом.
— Мы попробуем, — осторожно сообщила она. — Говорю ж, мы еще маленькие.
— Нам потребуются дополнительные данные, чтобы провести расчет. Мы слишком мало о тебе знаем.
— И расчет не будет точным.
— Мы и для себя с большой погрешностью рассчитали…
— Плевать на погрешность! Сколько у вас вышло?
— При сохранении прежней интенсивности эксплуатации — одиннадцать месяцев. Плюс-минус три недели.
От бесстрастности, с какой Давид сообщил срок, оставшийся близнецам до окончательного превращения в «роботов», Лючано передернуло.
Знать бы еще, отследит ли суд на Китте через три года «либертатную деградацию» осужденного Борготты! И если отследит, то сочтет ли ее веским основанием для обвинения и последующего наказания Тумидуса…
«Не думаю, малыш, — сказал маэстро Карл, — что тебя в тот момент будут интересовать такие пустяки. Тебя вообще мало что будет интересовать, уж поверь моему слову…»
— Хорошо. Что вам нужно обо мне знать?
— В идеале все, — пожали плечами близнецы.
Завтрак состоял, как обычно, из кружки воды, тюбика с «миксом» и брикета белково-витаминного концентрата. На вкус и по консистенции — точь-в-точь сырая глина, перемешанная с соплями, но, говорят, очень полезно и питательно.
А в качестве десерта рабам были предложены беготня и суматоха.
— Всем занять места согласно расписанию стыковочного маневра!
Все заняли, пристегнулись и взялись за «весла».
— Второй ярус, правый ряд — отдыхать!
В числе прочих счастливчиков Лючано покинул ходовой отсек, забрался в спальный кокон и принялся честно копить силы. Минут через десять корабль качнуло. «Стыковка, — догадался Тарталья. — Кто-то пожаловал к хозяину Тумидусу…»
— Резервная смена поступает в распоряжение гостей «Этны»!