Кукольное тело
Шрифт:
В её голосе почувствовалась безумная боль, а глаза покраснели и увлажнились. Сэнда отвернулся. Лит сглотнул.
— За всё надо платить, — тихо сказала старушка. — Даже моим детям.
Тяжело вздохнув, она задала очень неожиданный вопрос:
— Глава Чаритон, ты любишь свой город?
— Очень, — просто ответил Лит.
Женщина кивнула.
— Что ты хочешь сделать? — спросил её Лит. — Наплевать в воду и напоить всех болтунов?
— Положись на меня, — загадочно произнесла Полуночная. — Я же первый дракон. Я гораздо сильнее, чем ты думаешь!
И Богиня ушла, растворившись в полутьме главного большого зала: восковые
— Что происходит? — снова спросил Сэнда.
— Не спрашивай, — буркнул Лит.
Резко поднялся сильный холодный ветер, словно кто-то пробудил его. Тяжёлое осеннее небо стремительно заволокло тучами: теперь они висели так низко, что казалось, острые пики Северных гор могут их разорвать.
— Слышишь? — спросил Лит Сэнду.
— Тихо, — отозвался он. — Слишком тихо.
Он стоял, взирая на небо с таким видом, словно видел его первый раз. Глава опустил голову, спрятал всех кукол в карман, сбежал вниз по ступеням и побежал по улице. Гиена рванула за ним. Сэнда тоже пошёл следом, грызя ноготь. Врата Павильона так и остались распахнутыми.
Подземелья под Чаганом.
Трещали поленья в кострах. Тени, длинные и короткие, падали на стены глиняных домов: изумлённые драконы окружили Виен. Ящеры были напряжены, люди стояли друг за другом: горящие костры играли отсветами на разноцветной чешуе и отражались в глазах ящеров. Женщины держали в руках корзины, дети теребили тряпичных кукол с глиняными лицами, а мужчины крепко сжимали деревянные мечи.
Одному из драконов стало тяжело сдерживать человеческое обличье. Его тело начало удлиняться, приобретая звериные черты. Ящер перевернулся на спину, закончил превращение и лёг на пузо, положил голову на лапы. Но вдруг дракон осознал, что человек всё ещё находится в десяти шагах от него. Поэтому зверь быстро вскочил на лапы и уставился на незваную, нежданную гостью в алых шёлковых одеждах. Напуганная до полусмерти, а теперь ещё и смущённая девушка тщательно старалась не опускать глаза ниже пояса тех драконов, которые пребывали в человеческом обличье. Эган, наконец, выпустил её руку и тихо произнёс:
— Мне нужна твоя помощь. Я хочу показать им, что люди бывают хорошими, что бойня была ошибкой! Пожалуйста, расскажи им о воле, о том, что можно научиться говорить простое слово «нет»!
— А ты мне сразу не мог сказать? — прошипела Виен в ответ. — Вместо того, чтобы преследовать меня! Язык тебе на что?
— Прости. Я думал как дракон, а не как человек… — Эган с досадой почесал затылок и виновато опустил глаза.
Виен промолчала. Дракон так же тихо добавил:
— Хочу, чтобы ты знала: в любое мгновение можешь уйти! Если хочешь, я лично провожу тебя.
— Я читала о бойне, — ответила девушка. — Это страшно. Я останусь. Нельзя допустить, чтобы подобное повторилось снова.
Драконы зашептались:
— Среди людей есть разумные люди?
— Разве существуют люди без злых помыслов?
— А я говорила!
— Заткнись!
— Сама заткнись!
— Я не верю.
— Я тоже не верю…
— Надо узнать её получше. Мы должны… Хотя бы попробовать измениться!
— Согласна.
Наконец вперёд вышел маленький голубоглазый дракон с синей чешуей и синими рожками. Вдруг тело дракончика начало укорачиваться, а грива превратилась в волосы. Через
— Пойдём! Я покажу тебе мой дом, — сказал дракончик и потянул Виен за собой.
Девушка послушно пошла за ним. Ребёнок привёл её в дом. Он напоминал человеческое жилище: в углу лежала циновка, напротив окна стоял длинный стол, на котором валялась всякая людская мелочь — ложки, кисти, заколки. Девушка присела на корточки и заглянула в голубые глаза мальчика — такие ясные и чистые, как голубое небо в безоблачный день. Чаганка улыбнулась и сказала:
— Меня зовут Виен. Я хочу быть твоим другом. Ты знаешь, что такое друг?
Мальчик покачал головой.
— Это когда один… Э… Дракон готов помочь другому дракону. Он всегда рядом, он всегда поддержит. А если надо, то и жизнь отдаст!
— Или готов помочь человеку?
— Или человеку.
— А за что можно ещё отдать жизнь?
— За благое дело. Свободу. Любовь.
— Что значат все эти слова? — не понял малыш.
— Садись, расскажу, — улыбнулась Виен.
И девушка начала говорить. Она говорила о том, что прочла в книгах; о том, что пережила сама; о том, что хотела сказать её душа. Свобода казалась ей первым снегом, что, кружась, ниспадал с небес на осенние шуршащие листья, а любовь — алыми шёлковыми тканями: их можно было аккуратно надеть, но нельзя было снять, не измяв ткань. Слово «нет» иногда могло значить гораздо больше, чем слово «да», но слово «да» порой могло спасти жизнь, ведь у каждого живого существа есть право любоваться рассветом, вкушая ароматные паровые булочки с шафраном… Драконы, оставшиеся снаружи, навострили остроконечные уши, тщательно прислушиваясь. Но слова незнакомки звучали так тихо, что ящерам приходилось подкрадываться ближе, испытывая и дикий страх, и нескрываемую злость, и… Жгучее любопытство.
— И всё-таки я был прав, — улыбнулся Эган, наблюдая за сородичами.
Полуночная, подойдя ближе к сыну, тихонько спросила:
— Как ты вообще до такого додумался?
— Всего лишь немного понаблюдал за людьми и понял, что они разные, — ответил дракон. — А значит, мы тоже можем.
— Я горжусь тобой, сынок, — улыбнулась Полуночная.
Эган почувствовал, как его глаза предательски увлажнились. Он отвернулся и увидел ленту грязной реки, на которой плавали белоснежные лотосы. Над Белой рекой в своде пещеры зияли дыры в земле, словно пустые глазницы: через них падал, кружась, белый снег.
Самодельный забор, граница между Восточным округом и Южным.
Одна улочка сменяла другую. На Чаган обрушилась такая тишина, что у главы с непривычки закладывало уши и урчало в животе: болтуны больше не вопили. Лишь только ветер иногда шуршал листьями да поскрипывал ставнями на окнах. Остановившись возле дворика, Лит быстро вскарабкался на высокий забор. Резкий порыв свежего ветра на мгновение выбил весь воздух из-под носа сыщика. Он почувствовал, что задыхается. Когда ветер умчался в тёмную звёздную высь, Лит и Сэнда почувствовали запах разлагающихся тел. Никто из болтунов так и не завыл и даже не зачавкал: было так тихо, что можно было услышать, как тихонько звенят нефритовые подвески на улице Изумрудной Лозы.