Кукомоя
Шрифт:
– Как осмотришься, приходи к нам чай пить! – Евдокия засуетилась в поисках дверной ручки, но Антон поспешно выскочил из машины и открыл ей дверцу снаружи.
– Давайте, провожу вас до порога! – Он заботливо поддержал ее, пока она, свесив ноги, сползала с высокого сиденья на землю со скоростью перекисшей квашни, вылезшей за края кастрюли. Осторожно ступив на больную ногу, Евдокия с облегчением выдохнула:
– Отпустило, слава Богу. Спасибо, сама дойду. Жду на чай, не забудь! И одежду грязную приноси, постираю. – Она оценивающе глянула на его куртку. Левый рукав был сильно испачкан грязью в
– Нет, ну что вы! Я сам все выстираю! – возразил Антон.
– Приноси, приноси! Не руками же мне стирать, машинка у меня есть, «автомат». Там-то, поди, тебе и без стирки хлопот хватит! – Она кивнула в сторону дома Горынских и добавила: – Тем более это ж я тебя перепачкала, пока ты меня к машине вел.
– Мелочи! – отмахнулся он, широко улыбаясь, и Евдокия вновь пожалела о том, что не вышла замуж за Петра.
*****
После того как Евдокия Егоровна скрылась за калиткой во дворе своего дома, жизнерадостная улыбка на лице Антона растаяла: теперь, когда никто на него не смотрел, можно было расслабиться и позволить неприятным мыслям вновь заполнить голову. Вместе с ними вернулась боль предательства, терзавшая его душу с тех пор, как ему открылась неприглядная правда о том, кем на самом деле является девушка, на которой он собирался жениться. Ее голос зазвенел в его ушах, словно наяву:
– Да бросьте, девчонки, какая любовь! Я нашла «денежный мешок» и собираюсь поскорее выпотрошить его, чтобы отправиться на поиски следующего!
Слова сменились холодным циничным смехом, похожим на звон битого стекла. Антон никогда прежде не замечал, чтобы Яна так смеялась. В тот момент он только что переступил порог своей роскошной квартиры и замер в прихожей, потрясенный услышанным. Если бы не забытая дома папка с важными документами, за которой пришлось вернуться, его жизнь могла бы сложиться иначе. Страшно представить, какое будущее его ожидало.
Антон горько усмехнулся, почувствовав себя персонажем анекдота из разряда тех, которые начинаются словами: «Муж вернулся из командировки…». Правда, он еще не муж, а в командировку даже не успел уехать, и его невеста не в постели с другим, как бывает в большинстве подобных анекдотов, а на кухне с подругами, но ощущения были похожие.
Судя по голосам, на кухне разместилась целая толпа девушек. Перед отъездом Антон просил Яну не устраивать в квартире вечеринок в его отсутствие, оставил ей достаточно денег на кафе и рестораны, но, видимо, ей очень хотелось продемонстрировать подругам роскошные апартаменты, где она должна была вскоре стать хозяйкой.
– Ты что же, раздумала выходить за него замуж?! – раздалось удивленное восклицание одной из подруг.
– Почему же раздумала? – фыркнула Яна. – Еще как выйду! Может, и детеныша ему преподнесу, чтобы уж наверняка. Ну а потом – развод, раздел имущества и алименты.
– Сумасшедшая!
– Сумасшедшие – это те, кто верит в любовь до гроба! Мужики любят глазами, особенно богатые, которые могут себе многое позволить. Сколько лет я еще буду такой же красоткой, как сейчас? Перевалит за
– А как же дети?
– Какие дети? – переспросила Яна таким тоном, будто более глупого вопроса в жизни не слышала.
– Ну ты же сказала про алименты…
– А, ты в этом смысле! Да если будет ребенок, можно больше получить при разводе, и плюс алименты.
– Как же ты с детьми на руках собираешься искать новый «денежный мешок»? – недоверчиво и не без ехидства поинтересовалась еще одна гостья.
– А в чем проблема? Имея деньги, можно роту нянек нанять, и гуляй на здоровье!
– Но отцу ребенка такое может не понравиться.
– Ой, брось! Мужикам, как правило, дети не нужны, особенно тем, кто зарабатывает большие деньги. Они же вечно заняты!
– По-разному бывает…
– По-ра-азному, – передразнила собеседницу Яна. – Устрою ему скандал, спровоцирую, чтобы ударил меня или толкнул, и напишу заявление в полицию. После этого его ни ко мне, ни к ребенку на пушечный выстрел не подпустят.
– Какая же ты… коварная! – упрекнула ее подруга, но прозвучало это скорее с восхищением, чем с осуждением.
– Учитесь, пока я жива! – самодовольно воскликнула Яна. – Время у вас еще есть, жить я собираюсь долго и весело. Ну а когда пробьет мой час, я бы хотела встретить свою смерть в возрасте хорошо за девяносто, сидя в кресле-качалке на уютной солнечной террасе собственной виллы где-нибудь в Испании. И никто мне не нужен, ник-то! Ни дети, ни муж!
– А мы-ы?! – произнесли в унисон сразу несколько девичьих голосов.
– Ой, ну если вы не будете заставлять меня стирать ваше белье, подтирать ваши сопливые носы и хлопотать по хозяйству, то всегда добро пожаловать!
Взрыв хохота, последовавший после слов Яны, вывел Антона из ступора. Он хлопнул дверью, как будто только что вошел, и непринужденно прокричал, стараясь не выдать бурю чувств из смеси гнева и омерзения, клокотавшую внутри:
– Яна, это я! О, у нас гости?
Яна выплыла из кухни, протягивая к нему руки – высокая, загорелая, с кукольным личиком в обрамлении золотистых кудряшек. Джинсовые шорты заканчивались там, где начинались ноги, изящные и в меру мускулистые, как у гимнастки. Антон запретил себе смотреть на них и сосредоточил внимание на лице Яны. Его чуть не стошнило от ее слащавой улыбки. И почему он раньше не замечал, что улыбка у нее такая искусственная, как, впрочем, и она сама? Он уклонился от ее объятий.
– Прости, я уже убегаю. На минутку заскочил, забыл кое-что. Пришлось вернуться из аэропорта. Не скучай, меня не будет всего два дня!
– Ты же не сердишься на меня? – Она надула пухлые губки. Раньше его это умиляло, а сейчас покоробило.
– За что?! – Он притворился, что удивлен.
– Из-за подруг, – прошептала Яна, чтобы на кухне ее не услышали. Там как раз все притихли.
– Нет, конечно! Веселитесь хоть до утра.
Взгляд Яны стал тревожным: вероятно, она что-то почувствовала.