Кукурузная война
Шрифт:
Наступили весенние каникулы, и Бесс уехала в Форт-Майерс. Оттуда она звонила мне один раз, пьяная, и я слышал мужские голоса, настаивавшие на ее возвращении в горячую ванну. Она захихикала и повесила трубку. Конечно, Бесс не была моей девушкой. Правда, с другими я тоже не встречался. Мы еще не спали вместе. Она отвергала все мои домогательства, хотя мы много целовались. Она была красива, умна и совсем не в моем вкусе. Тем не менее я ревновал и чувствовал себя несчастным.
После китайского вторжения студенты занялись подготовкой
Через неделю после весенних каникул доктор Элк объявил, что достал деньги на создание нового мира, причем их должно хватить на перемещение родительской пары лошадей.
— Теперь даже если китайцы и появятся, в армиях коренных американцев будет конница, — объяснил он.
— Где он берет деньги? — шепотом спросил я у Бесс. Она пожала плечами.
Мы начали все сначала, но в ускоренном режиме. С кукурузой не возникло сложностей. Во всех трех местах коренное население заинтересовалось ею с первой попытки. Лошади, предоставленные институтом коневодства, были молодыми мустангами, недавно отлученными от матери. Для них построили специальный контейнер из сверхлегких материалов. С самого рождения жеребят приучали идти на высокочастотный сигнал камеры слежения, так что после перемещения в параллельный мир их можно было направлять к пище или уводить от опасности.
Мы выпустили животных на Великих равнинах.
Агентствам новостей очень понравилась эта картинка — лошади выглядывают из контейнера, втягивая носом воздух. Вы должны были видеть эти кадры. Мустанги сделали один нерешительный шаг, оглянулись, а затем понеслись во весь опор по равнине, будто знали, что им нужно заполнить весь континент своим потомством. Камера слежения со свистом неслась следом, показывая, как они скачут по широкой степи. Потрясающее зрелище.
Первый успешный перенос живых существ в параллельный мир. Я уже начал думать, что следующими будут люди.
Мы организовали круглосуточную связь с ветеринаром, но все волнения оказались напрасными. Лошади были счастливы, и следующей весной у них появился жеребенок. А через год еще один. Мы не боялись вырождения — у мустангов чистый геном, без рецессивных генов.
Десять лет спустя стада насчитывало пятьдесят голов. К концу столетия стада исчислялись сотнями, а лошади распространились по всему континенту. Через несколько лет коренные американцы впервые одомашнили лошадь.
Мы дали им кукурузу и лошадей. Думаю, располагай мы лишней энергией, можно было переправить им и ружья, только аборигены использовали бы их в качестве дубинок. Мы сделали все, что могли. Если уж теперь они не смогут отразить нашествие европейцев и китайцев… Значит, они заслуживают поражения.
В этот раз мы следили за Азией и Европой, но они, похоже, развивались точно так же, как в нашем
А потом, в 1000 г. н. э., североамериканцы, не дожидаясь появления европейцев, сами открыли Европу. Одиночный парусник пересек Атлантику за шестьдесят пять дней и причалил в окрестностях английского Борнмута. Мы обрадовались, и до поздней ночи отмечали это событие в лаборатории. Доктор Элк принес бутылку шампанского, и мы выпили ее, нарушая университетские правила; не отказался даже Кайл.
Захмелев, я привел Бесс к себе домой и принялся стягивать с нее брюки и блузку.
— Нет, Райан! — Она отстранилась, когда я обхватил губами ее сосок.
— Бесс.
— Нет! Я не могу! Не надо…
— Похоже, на весенних каникулах ты увлеклась кем-то, — не удержался я и тут же пожалел об этом.
— А это не твое собачье дело! — Бесс запахнула блузку на груди и откинулась на спинку дивана.
— Знаю. Прости. Мы не давали клятву верности, и я просто предположил…
— Послушай, Райан. Ты мне нравишься. Но мы не можем заниматься любовью.
— У меня имплантат, — попытался я успокоить ее, — так что беременность тебе не грозит.
— Меня это не волнует!
— В чем же дело?
Она отвела взгляд и провела ладонью по лицу.
— В старших классах я пустилась во все тяжкие. Райан. Куча мужчин. Старше меня. С огромным сексуальным опытом.
— Ты еще с кем-то из них встречаешься? — Я растерялся.
— Нет! Ты не понимаешь? Я не могу.
Она застегнула блузку и подобрала с пола брюки.
— Бесс! — Я схватил ее за руку, но она высвободилась.
Потом выскочила за дверь и исчезла. Иногда я туго соображаю, а теперь до меня, наконец, дошло. Я вспомнил, как дрожали пальцы Бесс, как немела ее рука. У нее синдром Форчека. Проклятие! Мне хотелось броситься за ней, вернуть, сказать, что можно пользоваться презервативом, что все это не имеет значения. Но я прекрасно понимал, что через несколько месяцев, недель или даже дней у нее начнется распад нервной системы — лишь только прионы доберутся от половых органов до мозга.
Скверно.
На следующий день вся группа собралась в лаборатории, наблюдая, как переход между мирами передвигается по шкале времени с интервалом в три месяца после первого трансатлантического путешествия. Бесс отсутствовала, и я беспокоился так, что чуть не разбил камеру слежения о такелаж североамериканского судна.
После торгового обмена с местными жителями и пополнения запасов корабль лег на обратный курс через Атлантику, взяв на борт несколько англичан.
— Переводчики, — пояснил доктор Элк. — Первый шаг к взаимопониманию. Превосходно.
Все двухмесячное плавание мы наблюдали за судном с большой высоты. Когда оно причалило в «Бостоне», мы увидели, как потрепали корабль морские шторма; он с трудом вошел в гавань, а численность команды уменьшилась наполовину. Остальные заболели — их кожу покрывали язвы, похожие на оспу.