Кукушка
Шрифт:
– Ну и вкусы у людей. Дает старуха. Чего ж тут отличного, – проговорила та, не понимая, как такое безобразие может нравиться.
Глава 22
Поначалу Квинт хотела остановиться в гостинице, но потом передумала. Там ведь регистрируют всех постояльцев, занося паспортные данные в журнал. Хотя с пропиской у нее было все нормально. Спасибо Арону. Договорился, чтобы ее прописали в какой-то развалюхе в пригороде Монино. Но все равно, Лилия Станиславовна решила, что не стоит подставлять себя и поехала на Курский вокзал. Раньше, частенько бывая там по делам, видела старичков и старушек с табличками на груди, на которых значилось, что сдаются квартиры и комнаты.
Приглядевшись
Лилию Станиславовну заинтересовала двушка. К тому же находилась она совсем рядом от метро на Земляном валу.
– Но двухкомнатная квартира будет стоить дороже, – предупредил старик и получив согласие, повел Квинт к дому, говоря: – Тут всего-то пять минут ходьбы.
Квартира и в самом деле оказалась неплохая. Ее окна выходили не на Садовое кольцо, а в тихий двор, в котором росло много деревьев и было мало людей. Никто из посторонних сюда не заходил, и это не раздражало местных обитателей в том числе и Лилию Станиславовну. И еще в ней был телефон, что тоже оказалось не маловажным.
– Мне она нравится, – сказала Квинт старику и предложила как и было договорено задаток. А когда тот ушел, она заперев за ним дверь, рухнула на диван, и заплакала. Еще недавно у нее было все свое: дом, квартира, был Костик, Таисия и была дочка Юлька. Теперь все это ушло в прошлое. А она стала изгоем и вынуждена скрываться ото всех, пугаться каждого проходившего мимо милиционера. Еще не могла привыкнуть, что у нее теперь несколько другое лицо, отличающееся от тех фотографий, которые она видела на Курском вокзале на стенде – их разыскивает милиция. И как с этим совсем жить, кто бы ей подсказал. С этими мыслями она и заснула.
На другой день проснувшись, она вдруг почувствовала, что ее нестерпимо тянет съездить и посмотреть на пепелище. Не могла объяснить себе, почему это так. Возможно в ней проснулись животные рефлексы. Слышала, например, что кошки привыкают к месту, и потом часто прибегают туда, где жили.
– А что, может и в самом деле, съездить? – сказала она себе, уверенная, что никто из деревенских ее с таким лицом теперь не узнает. Да и когда им узнавать, когда они не просыхают от водки. «Неплохо бы еще и поговорить с кем-нибудь из местных», – подумала она, уже когда сидела в машине такси, увозившей ее из города. И когда въезжали в деревню, почувствовала как взволнованно заколотилось сердце. Едва сдержалась, чтобы не расплакаться, увидев все то, что осталось от некогда ее роскошного дома. Все в округе завидовали, говоря, что ее дом похож на терем. Теперь от этого терема остался только фундамент над которым высоко вверх торчала почерневшая кирпичная труба камина. Сам камин местные уже потихоньку стали разбирать на свои нужды, и Лилия Станиславовна увидела знакомого старика, нагрузившего на санки охапку кирпичей выломанных из камина.
Подошла. Старик явно ее не узнал и потому вел себя естественно как и подобает с незнакомым человеком.
– Чего пропадать добру, – пояснил он по поводу кирпичей. – Все равно растащат не я, так другие. Хозяйки нету. За границу сбежала говорят. Дочку бросила, а сама с хахалем смоталась.
Лилия Станиславовна почувствовала, как ее бросило в пот.
– Подождите, – она отказывалась верить услышанному, – как бросила. Разве дочь ее не погибла в пожаре?
Старик закурил и смачно сплюнув с языка прилипший табак, помотал головой.
– Кто это тебе сказал, что она сгорела? Никто не сгорел. Девушка тут у нее жила, вот она и спасла ее дочь и двоих детишек. А ты, между прочим, кто такая будешь? – поинтересовался он, глянув на Квинт с прищуром.
– Да я журналистка. Вот приехала, написать про пожар, – соврала Лилия Станиславовна и довольно удачно. Подозрительность у старика сразу пропала.
– Вон оно что, – растянуто произнес он, укладывая очередной кирпич себе на санки. – А чего тут писать? Я врать не буду, хозяйку не очень знал.
Лилия Станиславовна решила защитить себя, возмутилась.
– Это почему же?
– А потому что дела тут творились нехорошие. И пожар произошел не просто так. Свалили все на проводку. А проводка тут новая была. Чего бы ей гореть, – как знающий человек произнес старик и поплевав на руки, взялся за веревку и поволок тяжело нагруженные санки к своему дому.
Да и Лилия Станиславовна не стала задерживаться возле пепелища. Чего тут смотреть? То, что якобы ее дочь Юлька жива, так обрадовало Лилию Станиславовну, что расстояние до машины она пролетела будто на крыльях. Удивленный таксист, ничего не понимая, наблюдал за этим как ошарашенный.
А Лилия Станиславовна запрыгнув в машину, замахала руками, крича:
– Поехали, поехали! Быстрей.
– Куда? – вытаращил глаза таксист.
– Туда, откуда ты меня привез, – сказала ему Лилия Станиславовна.
Вернувшись в квартиру, она попыталась все хорошенько обдумать. Как врач, знала, что все сигналы поступающие на пульт центральной диспетчерской, распределяются по районным подстанциям. А стало быть на пожар выезжала бригада «скорой помощи» того района, который ближе находится. Придя к такому логическому заключению, она схватилась за телефон. Несколько звонков и Лилия Станиславовна узнала, что ее дочь Юлька и в самом деле жива. Старик не обманул, не наплел лишнего.
В районной подстанции «скорой помощи» ей дали телефон той больницы, куда доставили Юльку, вместе с уцелевшими на пожаре детьми. А потом после тщательного обследования в стационаре ее отправили в Кунцевский детский дом.
Лилия Станиславовна не утерпела и решила не откладывая, смотаться туда сегодня же. Хотя бы посмотреть, что это за детский дом. А может быть повезет и удастся увидеть дочь. В Кунцево она поехала на метро, потом на маршрутке. Пока добиралась, уже стало темнеть и на улице зажглись фонари. К счастью, водитель маршрутки оказался из местных и подсказал, где располагался детский дом. Даже хотел подвезти Лилию Станиславовну, но та отказалась и пошла пешком. К тому же от остановки маршрутки это было всего-то в десяти минутах ходьбы. Дойти до конца улицы, повернуть направо и там всего в каких-то пятистах метрах от перекрестка она увидела решетчатую ограду, за которой располагались кирпичные строения детского дома. И чем ближе подходила она к ограде, тем чувствовала, как трепетало сердце. Вдруг удастся повидать дочь. Лилия Станиславовна готова всю ночь простоять у ограды, лишь бы увидеть Юльку хоть одним глазком.
От охранника дежурившего на воротах она узнала, что корпус девочек находится за детской площадкой и расстроилась. Отсюда его почти было не видно. Лишь два из последних этажей четырехэтажного здания, где в окнах горел свет. Она стояла и ломала голову, за которым из этих окон находится ее дочь.
На снимаемую квартиру вернулась поздно вечером продрогшая от холода и разочарованная оттого, что не удалось увидеть Юльку. Хотя бы издали. Охранник ничего не сказал, тут ее девочка или нет. Сказал, чтобы Квинт пришла завтра, когда будет руководство детского дома. Его совет не обрадовал Лилию Станиславовну. Разумеется, завтра она сюда придет. Но только не к руководству. Туда не стоит соваться, чтобы не накликать беды. И пусть сегодня не повезло. Может быть повезет завтра или после завтра. Она будет приходить еще и еще, пока наконец не увидит дочь и не поговорит с ней. А потом… а что будет потом? На этот вопрос Лилия Станиславовна не смогла себе ответить. Отогреваясь в ванне с горячей водой она обдумывала различные варианты как забрать дочь, но к ее огорчению, ничего подходящего в голову не шло. О том, чтобы на законных основаниях забрать ее из детского дома, не могло быть и речи. Сейчас же начнется масса проверок и в конце концов выяснится, кто она есть на самом деле. И тогда – тюрьма. Или погибель от Комова. Самое лучшее – похитить ее оттуда. Но для этого сначала не мешает поговорить с дочерью и получить ее согласие, чтобы не попасть впросак. К тому же, подобное деяние карается уголовной ответственностью, а этого Лилии Станиславовне очень бы не хотелось. Вот если бы с ней был Костик…