Кукушка
Шрифт:
Оставалось немногое, выяснить номер квартиры. Для этого один из парней переоделся в приготовленную заранее милицейскую форму и представляясь участковым, подошел к одной из местных старушенций выгуливающей свою собачонку, рядом с домом, в котором жил отставник. Сердобольная бабуся дала ему полный расклад по поводу жильцов, принимая его за настоящего милиционера. Рассказала, кто в их доме торгует наркотиками, кто из молодых девушек занимается проституцией. А вот про бывшего офицера как оказалось, знала немногое.
– Он живет у нас в доме не давно. С женой и маленьким ребенком, – сказала она и назвала номер
В стоящей за углом иномарке лжеучасткового поджидали трое приятелей, среди которых был и Костик. Берсенев велел парням взять его с собой. Не сказать, чтобы парни относились к нему доверительно, как к своему, точнее было бы сказать, они его вынужденно терпели. Сам Костик пока еще не подозревал, для какой такой надобности его привезли сюда.
Узнал он, когда вернулся тот, который переодевался в милицейскую форму, представляясь участковым. Он подошел, сел в машину. Стащив с головы шапку с милицейской кокардой, скроил брезгливую физиономию и бросил ее под ноги. Видно роль мента была для него в тягость.
Сидевшие в машине парни переглянулись и улыбнулись. Каждый из них испытывал к милицейской форме точно такую же неприязнь, что и их приятель.
– Ну что, узнал номер квартиры этого урода? – спросил охранник Олег. Он сидел за рулем иномарки и был тут на правах старшего. Берсенев специально послал его с парнями, опасаясь, как бы они не сделали что-нибудь не так.
– А то, – ответил парень, стаскивая с себя куртку с погонами. – Все разузнал. Бабка оказалась болтушкой.
– Отлично. Ну что, – обратился Олег к сидевшему на заднем сиденье Костику. – Теперь твой выход. Иди и забери киндара.
Костик не ответил. Он сидел и смотрел на незакрытую дверь подъезда, которую, выходя, самозванец в милицейской форме специально оставил открытой.
– Чего ты сидишь? Ждешь пока кто-нибудь дверь закроет? – не выдержал один из парней, толкнув Костика в бок.
Теперь все сидящие в машине парни смотрели только на него. Но Костик под их пристальными взглядами ничуть не смущался. Скорее наоборот. Ведь это не им надо будет сейчас пойти и забрать ребенка.
– Да, нет, не жду. Просто я подумал…
– Слушай, ты, олень, тебе не надо думать. За тебя уже все продумано. Давай, иди и сделай, как тебе сказано.
– А бабу ту, в квартире, мне мочить? Или как? – спросил Костик.
Олег почесал бритый затылок. Положил в пепельницу окурок и достал из кармана газовый баллончик.
– Не надо ее мочить. Вот, в морду пырснишь и она минут на десять отключится. Ну, а ты, значит, киндара берешь и сваливаешь. Усек?
– Усек, – Костик взял баллончик и вылез из машины.
Поднявшись на третий этаж, он прислушался. В подъезде было тихо, но спокойней от этого не стало. Скорее наоборот, тишина нагнетала тревогу, да еще какую. Костик чувствовал, что у него трясутся не только руки, но и пробегает дрожь по всему телу, сковывая движения. Постарался успокоиться. Для этого мысленно досчитал до двадцати, потом в обратном порядке и только после этого подошел к двери. Прежде чем позвонить, он достал из кармана баллончик. И держа его поудобней в правой руке, левой надавил на кнопку звонка.
Хозяйка квартиры открыла дверь, даже не соблаговолив поглядеть в глазок. И это было ее ошибкой. Увидев перед собой довольно хорошенькое женское личико,
Она охнула и взмахнув руками, точно подраненная птица крыльями стала опускаться на ковер. Не падать, а опускаться. Сначала она села на колени. Но тело ее повело в сторону и она прислонившись боком к стене, закрыла глаза, уронив голову на грудь.
Костик не теряя времени, вобрал в себя воздух и задержав дыхание и зажмурившись, перешагнув через порог, вошел в квартиру. Пройдя коридор, где распылился газ, он открыл глаза. Увидев прямо перед собой дверь в комнату, раскрыл ее и вошел.
Детская кроватка стояла возле окна. Лежащий в ней малыш не спал. На вошедшего незнакомого мужчину кроха уставился пытливым взглядом, как на человека незнакомого. Чтобы он не расплакался, Костик зашептал:
– Тихо, тихо, малыш. Все в порядке. Все хорошо.
Выхватив малыша из кроватки, наскоро закрутил его в одеяло, первое попавшееся под руку и кинулся к выходу, перешагнув через вытянутые ноги сидящей на полу женщины. Выйдя из квартиры, на лестничной площадке столкнулся с толстушкой лет пятидесяти. Та удивленно вылупилась, увидев его выходящим из квартиры соседей с ребенком на руках и спросила:
– А где Марина?
Костик смекетил, что Мариной звали хозяйку квартиры. Сказал:
– Там. Дома.
– А вы?.. – кажется толстушка догадалась о нехорошем, впиваясь в Костика цепким взглядом. – Кто вы такой? Куда вы несете ребенка?
Сомнений быть не могло. Эта пышка и хозяйка квартиры Марина были хорошо знакомы. Отсюда и такое подозрение у нее в глазах.
Костик понял, что вляпался. И, кажется, серьезно.
– Она меня попросила погулять с ребенком, – ляпнул он первое, что пришло в голову и кажется еще больше удивил толстушку.
– Погулять? – округлила она глаза. – На улице такой холод, а вы ребенка даже не одели. – В ее голосе слышалась не столько забота, сколько настойчивость, немедленного возвращения малыша в квартиру. Но этого Костик допустить никак не мог. Рука сама собой скользнула в карман, откуда извлекла баллончик. И выпущенная из него струя газа, остановила нахрапистость толстушки. Та грохнулась на плиточный пол возле двери отставника. А Костик, не оглядываясь, помчался вниз по лестнице.
Из подъезда он выскочил так, словно за ним неслась стая гончих. Поджидавшие его в машине парни забеспокоились. Когда он вместе с ребенком уселся на сиденье, охранник Никифорыча Олег спросил:
– Ты чего так долго? Чаи там гонял? – Вместе с озабоченностью в его голосе слышалась и насмешка, которая не понравилась Костику. И он сказал то, чего, наверное, говорить не следовало для его же безопасности.
– Соседка помешала, сука. Ну я и ее газом угостил, – сказал он передавая баллончик Олегу. И не заметил, как охранник Берсенева переглянулся с одним из парней взглядом. Костик был доволен собой и считал, что все прошло гладко. Ведь он принес ребенка. Выполнил то, что ему велели. Значит, теперь он с ними. А что до соседки, так плевать на нее. Оклемается.