Кукушкины дети
Шрифт:
– Ты поправишься, – как заклинание, повторяла она, оглушительно звеня ложкой в кружке – в любое другое время она обязательно удостоилась бы косого взгляда от кого-то из старших, но сейчас этого никто не замечал. – Тем более, завтра Рождество. Проснёмся, откроем подарки все вместе…
Михаил слабо улыбался и сжимал тонкие пальцы сестры, глядя на неё с благодарностью.
– Если тебе будет что-то нужно – обязательно зови нас, не геройствуй, – предупредил Михаила Дмитрий, прежде чем отправиться к себе. А Наташа так и не смогла выйти из комнаты: в голове всё звучали слова Дмитрия.
“Как
– Хочешь, я тебе почитаю? – предложила она, ни на что особо не рассчитывая, и едва сдержала вздох облегчения, когда Михаил согласно кивнул.
Достав с полки какой-то французский роман, она ещё раз подоткнула брату одеяло, поправила подушку и устроилась в кресле напротив.
Сидели долго; Натали несколько раз меняла свечи. Пока она читала, Михаил не перебивал, лишь иногда комментировал сюжет, пока Натали переводила дыхание. Но со временем его комментарии стали тише и бессвязнее – он засыпал. Натали же показалось, что она лишь на секундочку прикрыла глаза, как её вырвал из сна громкий звук, который спросонья она не смогла распознать. За окном небо посерело: несмотря на Рождество, утро выдалось совсем не по-праздничному хмурым; книга лежала открытой на коленях. Постель Михаила была пуста. Звук повторился, и Натали почувствовала, как грудь словно сжали два каменных кулака: это был крик, высокий, почти нечеловеческий.
Наташа вскочила, запуталась в пледе, которым были накрыты её колени, едва не упала; выпутываясь на ходу, она выбежала в коридор. Кто-то схватил её за руку, прижал к себе, но, перед тем, как уткнуться лицом в чью-то рубашку, Натали увидела: у подножья лестницы, глядя запавшими глазами в расписной потолок, лежал Михаил.
Глава 3
Как бы Натали не держалась, слёзы струились по лицу, капали на сжатые в замок пальцы в чёрных кисейных перчатках.
В церкви была толпа; многих Наташа видела впервые. Как ни крути, чужое горе всегда вызывало больше всего интереса. Удушающе пахло ладаном. Наташа не помнила момента, когда этот запах стал духом не религии, а смерти и скорби.
Прижавшись к Дмитрию, который был по обыкновению бледен, но внешне спокоен, она старалась не смотреть не мать, которая сидела неподвижно, глядя пустыми глазами перед собой и беззвучно что-то повторяя одними губами. Остальные братья и Алексей Власович принимали соболезнования.
– Почему ты не присоединишься к ним? – Наташа взяла тонкую ладонь Дмитрия. – Твою толстокожесть будут осуждать.
– Что уж поделать, если такой бессердечной тварью я уродился, – Дмитрий терпеливо ждал, пока сестра перестанет нервно теребить тонкое кольцо на его мизинце.
– Дима, – Наташа устало вздохнула. – Мы же в церкви…
– У меня грязный язык.
Пара девушек, не в силах отказать себе в удовольствии поразглядывать проклятых детей Грушевских, остановилась буквально в паре метров от Наташи и Дмитрия и шушукалась, прикрывая рты ладошками и таращась на них во все глаза.
– Смелее, – громко бросил им Дмитрий. – В следующий раз, обязательно захвачу для
Девицы вспыхнули, но ответить ничего не успели: грохот от гроба, опущенного перед скамьями, перекрыл тихий гул голосов.
Мужская часть семьи поспешила занять свои места. Алексей Власович огляделся, столкнулся взглядом с Натали и поморщился, заметив, как она держит Дмитрия за руку.
– Наталья, иди к матери, – строго заявил он. Натали почувствовала, как щёки неуместно залило краской.
– Папа, пожалуйста, оставьте хоть сегодня, – начал было Анатолий, но Грушевский-старший взмахнул рукой, сверля Натали пристальным взглядом. Нехотя разжав пальцы, та поплелась к Софье Фёдоровне.
Вышел священник. Кощунственно громким, монотонным голосом он начал читать молитвы. Немигающим взглядом Наташа уставилась на алтарь. Когда-нибудь, ей снова придется сидеть здесь, но вместо Михаила на подушках цвета мяса будет лежать Николя. Или Дмитрий… Тихий всхлип вырвался из горла сам собой; Наташа поспешно прикрыла рот ладонью.
После молитв все встали, начали подходить к гробу, чтобы попрощаться. Братья были скупы на эмоции; коротко коснувшись холодной руки, они отходили, чтобы следующие могли сделать то же самое. Когда подошла очередь Натали, она не смогла выпустить руку Михаила. А вдруг, если бы она не заснула, он бы не упал с лестницы? Вдруг, он захотел пить и есть и постеснялся разбудить её и попросить? Решил “по-мужски” сделать всё сам, но из-за жара не хватило сил, и он потерял равновесие на лестнице… Да если бы она не купила эти чёртовы коньки, Миша не предложил бы ей пойти на речку, не провалился бы под лёд и не простудился бы!
Прозрачная, солёная капля упала на белоснежную перчатку Михаила. Словно очнувшись, Натали растолкала людей и выбежала из церкви.
– Смотри, что я нашла! – Наташа ворвалась в комнату к Дмитрию без стука. Проигнорировав его опешивший взгляд, она разложила перед ним на столе газету, предусмотрительно отодвинув в сторону пепельницу и какие-то бумаги.
– Кто такой Филипп Егорович? Колдун? Где ты это взяла? Этой статье уже… шестнадцать лет, – Грушевский насмешливо взглянул на сестру, мельком ознакомившись с содержанием статьи.
– В городской библиотеке, – Наталья раскраснелась от волнения. – Сколько ей лет, не имеет значения, я хочу найти этого человека! Я даже не знала, что искать, а наткнулась на это! И посмотри, Дима! Он живет совсем недалеко от Перми – я уже глянула карты! Это же знак! – она хлопнула по раскрытой газете ладонью. Стол качнулся, кофе перепрыгнул через край чашки.
– Он видит то, что другим не дано, знает объяснение всем природным тайнам, может, он и в нас что увидит? Представь, если проклятье действительно существует и Филипп Егорович увидит его? Вдруг, он сможет его снять? Или научит меня? Я готова все свои драгоценности продать, даже ожерелье, которое мне папенька на совершеннолетие дарил… И ты тогда не умрёшь…