Кулачник
Шрифт:
— Смотри сам туда не ляг, Козлов. Ты знаешь где выход, — жестко ответил я.
Он снова улыбнулся, закивал, как будто что-то понял.
— Ты герой до первого морга, Сань, — процедил он. — А у меня на кладбище скидка на опт. Хочешь на Светку залезть? А эта сука не против, да, чтобы ты ее отодрал! Может вам на пару могилку присмотреть?
Он подмигнул мне и медленно достал мобильник.
— Я не один, если что. У меня в городе люди. И я тебя, сука, сожру. По частям.
Козлов повернул голову и посмотрел за мою спину.
— Линда… Папа пришел. Пойдем домой, милая.
Он протянул руку, но девочка спряталась за мать, сжав мишку до хруста. Улыбка слетела с лица Козлова. Рука на телефоне сжалась до белых костяшек.
— Пошли, — повторил он, уже жестче. — Растет такая же сука, как мать…
Света инстинктивно заслонила собой ребенка. На лице Вити дернулась жилка. Он выпрямился, пальцы все еще дрожали на мобильнике. Шагнул вперед, но я опередил.
— Витя, еще шаг и я тебе нос сломаю, не посмотрю, что ты блатной.
Козлов поднял руки. Меня он знал слишком хорошо, чтобы понять — я не шучу.
— Ладно… ладно. Не дурак я. Сегодня не мой день, да Сань? Сегодня супергерои защищают бедных и несчастных жертв от тиранов?
Он обвел зал взглядом. Остановился на Светке. Долго смотрел, а потом плавно, как хищник, отступил.
— Сань, но я тебе клянусь… — он запнулся голос уже не маскировался, в нем был только яд. — Ты зря полез. Очень зря.
Он развернулся, шагнул к двери.
— Это не конец, — бросил через плечо. — Это, сука, завязка.
Он вышел медленно, будто рассчитывал, что я одумаюсь. Не дождался. Закрыл дверь беззвучно, как гробовую крышку.
Витька всегда уходил последним. Даже тогда, в приюте, когда мы воровали хлеб, он тянул время, прикрывал нас. Сейчас он тоже уходил последним, но не прикрывая. А прицеливаясь.
Прошло меньше минуты. Тишина повисла вязкой пеленой. Я чувствовал, что времени почти не осталось — Козлов вернется. Света сидела, как статуя, уткнувшись взглядом в пол. Потом вдруг резко вскочила.
— Он… он сейчас приведет братков! — голос сорвался, паника хлынула наружу. — Мы же знаем его, Саш, он просто так не уйдет! Надо идти в милицию…
Она бросилась к выходу, глаза лихорадочно метались, будто искала, где спрятать ребенка.
— Света! — рявкнул я. — Никитина!
Она остановилась, как вкопанная, словно кто-то дернул рубильник. Стояла, прижимая к себе дочку, держась за чемодан. Грудь ходила ходуном от тяжелого дыхания, но глаза стали чуть яснее.
— К ментам нельзя, — сказал я уже спокойно. — Он всех держит. И участкового, и судью. Но ты права, у нас максимум десять минут. Уходить надо сейчас.
— Куда? — она смотрела растерянно, как будто все, что у нее было раньше рухнуло в один миг.
Хотя не как будто — все действительно рухнуло.
— Я отвезу тебя. Помнишь Мишку Савицкого моего воспитанника? У него дача за городом. Попросил меня присмотреть
Я взял чемодан, она Линду. Девочка все еще молчала, вжавшись в мишку щекой.
Мы вышли через черный ход. Внутренний двор был пуст. Здесь стояла «девятка», пару лет назад я выкупил ее у Витьки. Света застыла, увидев ее. Лицо побелело, губы дрогнули.
— Нет… — прошептала она. — Это… это же его…
— Уже нет, — отрезал я. — Садись.
Она не спорила. Мы тронулись.
Дорога была пуста, редкие фонари рисовали блеклые пятна на асфальте. Линда заснула на заднем сиденье, прижавшись к маме.
Я уже начал думать, что успеем. Но две улицы спустя на выезде из района, заметил как в зеркало заднего вида замелькал дальний свет и раздался сигнал клаксона.
— Козлов… — зло прошептала Света, вжимаясь в кресло и крепче обнимая Линду. — Саша, нас догоняют!
Я глянул в зеркало заднего вида. Сзади, будто сорвавшись с поводка, неслись два черных «Чироки». Один шел впритык, другой начал нагло выходить слева, пристраиваясь для маневров обгона.
— Они нас поймают… — Света сорвалась на визг, тряхнула головой, как будто могла проснуться и понять, что все это сон.
Через секунду левый джип поравнялся с нами. В окно с той стороны высунулась рожа — загорелая, с волчьим прищуром и дешевыми очками на лбу. В руках пистолет с изолентой на рукояти.
Он закричал, перебивая рев мотора:
— Э! Стоять, нах баля! Стапари, падла!
Я даже не повернулся. Пусть орет.
— Держишься? — спросил я у Светы, не отводя взгляда от дороги.
— Ты что задумал?!
— Держи Линду. Крепче.
Я дал по газам. Мотор взвыл. «Чироки» слева начал смещаться, перегородил полторы полосы. Я не тормозил. Наоборот — вжал педаль. Света закричала, Линда проснулась и тоже испуганно заверещала.
— НЕЕЕЕТ!
Голос Светки утонул в лязге и скрежете металла. Я пошел на таран. Металл взвыл, «девятку» качнуло, но она прошла, развернув «Чироки» в пол-оборота. Мы вылетели на боковую дорогу, выровнялись. Но я уже чувствовал — что-то не так. Машину вело влево, для того чтобы удерживать ее приходилось прилагать усилия.
— Колесо! — вскрикнула Света, вцепившись в ручку двери и выглядывая из окна.
Я свернул на объездную. Справа мелькнул вокзал. До трассы отсюда было не больше километра. Важно было вырваться. После съеду на проселочную дорогу и нас уже не найдут.
Глухой хруст и «девятка» завалилась чуть на бок и заскрежетала покрышкой по асфальту. Колесо все… После того удара машина еле ползла, но все-таки ехала.
Я не отпускал газ. Главное дотянуть до трассы. Хоть ползком.
Позади, как цепные псы, настигали «Чироки». Фары слепили зеркала, мигая дальним, звук моторов нарастал, как вой. Они сигналили, чем пугали Светку и ее дочь.