Кулинар. Вторая часть
Шрифт:
– Но ведь это он подставил тебя и устроил тебе эту жизнь.
– Думай так, если хочешь, но тебе этого не понять.
– Я даже не хочу этого понимать.
– Ну и как тебе моя история?
– Печальная.
– Но есть и плюс… Если бы не эта ошибка, мы с Ксандером поженились бы, и вашей истории уже не было бы.
Вероника отвернулась, понимая, что это, наверное, правда.
– Так что ты должна быть благодарна нам с Марко.
– Да уж.
– Неужели моя история так растрогала тебя? – спросила
– Я вспомнила Ксандера. Мне тяжело без него. Не могу это принять. Не могу поверить, что его больше нет. Иногда мне кажется, что он просто уехал в очередную командировку и скоро вернётся. Разумом я понимаю это, но сердце не желает принимать.
– Это сложно… А о чём ты говорила Марко у ворот?
– Ты о чём? – не поняла Вероника.
– Ты сказала, что он снова не хочет брать тебя с собой. Вы куда-то собрались?
– Марко обещал отвести меня на могилу Ксандера. Но постоянно возникают какие-то препятствия.
– Если он не берёт тебя, значит, это опасно.
– Да-да, он так говорит.
– И он прав, тебе сейчас не следует покидать дом.
Вероника удивлённо посмотрела на Анну. – Что я слышу, ты первая, кто мечтал, чтобы я ушла отсюда.
– Так и есть, но я всё же человек, у меня есть эмоции…
– Ревность, – продолжила Вероника.
– Ревность, ты права. Голова кругом от всего, что свалилось на нас за последнее время. Нервы сдают. Так и хочется кого-нибудь в клочья порвать.
– Только не меня, – отстранилась немного Вероника.
– Если не будешь выводить меня своими претензиями, то не трону.
– Ты права, нервы сдают и у меня. Всё внутри протестует. Всё болит. Тело болит, сердце болит, душа болит, невозможно это выносить. Я ведь не такая психованная.
– Надеюсь, что ты не всегда такая, иначе, дорогая, моё терпение лопнет.
– Да я это хорошо поняла, – сказала Вероника и снова ушла в себя.
– Нужно потерпеть немного. Если Марко обещал, то он непременно отвезёт тебя на могилу Ксандера. И ещё, ты старайся не раздражать его, в отличие от Ксандера, он не такой терпеливый.
– О чём ты? – озадачилась Рони.
– Он быстро тебя усмирит.
«Плохо ты знаешь Ксандера, если так говоришь», – подумала Рони. – Ты хочешь сказать, что он ударит меня?
– Я не отрицаю этого.
– Он бьёт тебя?
– Нет. Он всегда останавливается и не допускает рукоприкладства.
– Ну тогда остальное не страшно.
– Он не позволяет себе бить меня, а вот насчёт тебя я не уверена. Порой мне кажется, что он сейчас влепит тебе пощёчину, лишь бы ты замолчала.
– Пусть только попробует, я ему такую истерику закачу, сам меня за ворота выпроводит.
Эти слова рассмешили Анну.
– Можно спросить? – начала Рони.
– Спрашивай.
– Что между вами с Марко? Вы любите друг друга?
– Наша с ним любовь особая. Мы самые близкие люди
– Но это же не любовь.
– А что есть любовь в твоём понимании?
– Не знаю… Он весь твой мир, ты чувствуешь какую-то особую связь, понимаешь, что он именно тот единственный, который навсегда останется в твоём сердце и в памяти. Даже если бы вы не были вместе, он жил бы в твоём сердце.
– А чтобы ты почувствовала, если бы он был с другой женщиной? Создал бы с ней семью?
– Я была бы за него счастлива. Если эта женщина сделает его счастливым, то я смирилась бы.
– Но, а как же ты? Как же твоё счастье?
– Знать, что этот человек есть, уже счастье.
– Сумасшествие.
– Наверное.
– И ты бы отпустила Ксандера? – спросила Анна.
– Лишь бы он был жив. Если бы мне сейчас кто-нибудь пришёл и сказал, вот мы вернём его к жизни, но вместе вы не будете, ваши дороги разойдутся, я, не задумываясь, пошла бы на это.
– Не знаю. Знать, что человек, которого ты любишь, с другой женщиной, целует её, обнимает, говорит ласковые слова, проводит с ней всё своё время – это ужасно и больно.
– Значит, он не тот человек.
– Но ты ведь его любишь!
– Если любишь, то сможешь отпустить. Это чувство любви будет согревать тебя и давать силы жить дальше, жить без него.
– Я не представляю этого.
– Просто ты не ощущала этих эмоций.
– А ты?
– Я – да.
– К Ксандеру?
– Да.
– И когда ты это поняла?
– Что он тот самый?
– Да.
– С первой встречи он меня покорил, но поняла я это, когда при одном нашем разговоре, тяжёлом для него, он с болью выдохнул, словно освободился от тяжёлой ноши на своих плечах. Тогда я почувствовала всю его боль, все его муки, которые копились годами внутри. Он словно снял маску, позволил мне взглянуть на него настоящего.
– Ну а что ты почувствовала? Бабочки, ноги ватные?
– Нет, ничего этого не было. Помню, поймала себя на мысли, что знаю его целую вечность. Я не могу объяснить это состояние, ты просто знаешь, что он особенный, без всех этих бабочек.
– Ксандер признавался тебе в любви?
– Не словами, он выражал свою любовь глазами, объятиями и тем, как крепко он держал меня за руку. Мне не нужны были слова, чтобы почувствовать это… Но признаюсь, почувствовала я это не сразу. Ксандер умеет потрепать нервы. Он словно закрытая книга на десять замков. Чтобы открыть все эти замки, потребовалось время.
– Он очень любил тебя, не сомневайся, я это почувствовала.
Глаза Рони наполнились слезами.
– О нет, только не плачь. Где слёзы, там и истерика. Всё, прекращаем этот разговор. Давай вставай, идём выпьем кофе, и ты мне расскажешь про свою жизнь до знакомства с семьёй Альторес.