Культ праха
Шрифт:
– Мне это ни о чём не говорит.
– Не смей проявлять дерзость по отношению к Гальягуду! – гневно произнёс самый суровый из них.
Пытаясь отстоять великую честь главного, самый суровый из них схватил Руди за грудки и стал угрожающе смотреть в глаза схваченной им будущей жертве. Он не предпринимал никаких действий, однако, с явным нетерпением ждал нужного ему приказа Гальягуда. Всем своим естеством он показывал решительную готовность выбить из Руди скудные остатки жизни. Это был самый злой из самых злых людей, с которыми Руди сталкивался в своей жизни, с самыми
– Оставь несчастного, Вугго, – приказал Гальягуд, – мы не в обиде на него.
Вугго не посмел ослушаться Гальягуда, хотя внутренне он не понимал и не принимал его решения. Злой человек отпустил Руди и ушёл к своим – наверное, таким же безжалостным варварам, которым, к счастью, до Руди не было дела. А вот Гальягуд всё ещё стоял рядом, и это едва ли предвещало что-то хорошее. Склонившись над Руди, он произнёс:
– Мы покидаем тебя, не отнимая честь, с которой ты пришёл на наши земли. Ещё немного и Альель вознаградит твоё терпение. Смерть будет тебе в радость. Ты прошёл достойный путь. Всё было не напрасно. Благодарим тебя за твой подарок – он бесценен. Её мы ждали сотни лет.
– Зачем?
– Тебе не нужно знать.
Не прощаясь, Гальягуд оставил его. Все они бодро направились к своим спасительным одеждам. Это были огромные купола, обтянутые шкурами диких неведомых зверей, надевая которые незнакомцы прятались от опасностей Севера. Снаружи были только их головы, причудливо выныривающие сверху. Эти странные и смешные одежды были их отличительным атрибутом среди народов Лальдируфф, надёжной защитой от холода и нападений врага, которого они так ни разу и не повстречали, их единственной личной вещью и домом.
Гальягуд торжественно нёс бесценный подарок Руди. Рядом с ним шёл тот, кто отыскал урну. Ему полагалось поощрение за находку, и он обрёл новый статус в их сакральном обществе – его слово стало весомым. Теперь он мог говорить всё и всегда быть услышанным.
– Почему мы бросили его умирать? – спросил он Гальягуда, впервые пользуясь своим правом.
– В нём почти не осталось жизни. Он принадлежит смерти, – ответил Гальягуд.
– Я видел в его глазах тот блеск, которого нет у умирающего человека.
– Ты ошибся, Уллиграссор.
Почуяв перспективы новых возможностей, Уллиграссор решился на протест, не сомневаясь в верности собственного убеждения.
– А если я не ошибся? Он – посланник, отдавший нам этот великий подарок, которым и сам немало дорожил. Бросив его на верную, и, возможно, несвоевременную погибель, мы осквернили тот дар, без которого
– Это решит Альель, – сурово произнёс Гальягуд, явно сожалея, что Уллиграссор обрёл силу собственного слова.
Остальные из необыкновенной группы шли следом, внимательно слушая неприятный для них разговор. Все они, а особенно Вугго, поддерживали Гальягуда и были очень злы на Уллиграссора. Это не означало, что они поддерживали Гальягуда. Им требовалось время, чтобы привыкнуть к мнению Уллиграссора, как и вообще ко всему, что он скажет в будущем. Они понимали, что и Гальягуд, и Уллиграссор одинаково правы, и это стало серьёзным препятствием в самом начале их торжественного пути. Их противоборствующие истины не позволяли им двигаться дальше.
– Альель должен решить его судьбу прямо сейчас, – предложил Уллиграссор.
– Это невозможно, – сказал Вугго.
– Не делись с нами придуманными тобою ограничениями, Вугго! – не выдержал Силгур – самый мудрый из них, – Уллиграссор прав. Мы определили участь этого дикаря, хотя такие решения на землях Лальдируфф принимает только Альель.
– Мы и есть Альель! – сопротивлялся Вугго.
– Вугго, не говори то, о чём вскоре пожалеешь, – вмешался Муниярд – тот, который находил компромисс даже там, где компромиссу не было места, – мы всего лишь дети Альель. Ты готов посягнуть на силу и власть Отца?
Почувствовав силу сопротивления достойных оппонентов, Вугго попытался затормозить накал обычной для себя неудержимой ярости. Он не мог тягаться с мудростью и знаниями Силгура и Муниярда. Как бы не старался Вугго, природная ярость оказалась сильнее верного осознания.
– Как верный сын Альель, я несу его волю! Моё желание – это его желание!
– Прости Вугго, но ты – самый глупый ребёнок Альель, – безжалостно нападал на гордыню Вугго мудрый Силгур, – не гневи его! Мы сейчас находимся недалеко от места, где может всё свершиться. Я готов отнести дикаря туда и предать его суду Отца.
– Мы все пойдём, – решил Гальягуд.
Предстоящее дело требовало от них чёткого разделения. Пятеро оставили свои тяжёлые одежды, освобождая место для будущей ноши. Вугго взял с собой Сларгарта и вдвоём они отправились к ближайшим территориям, где обитали звери. Гальягуд, Вуррн, Мигурнок и Рарон взяли на себя груз чужих куполов и пошли к месту Альель, а Уллиграссор Силгур и Муниярд вернулись обратно, чтобы забрать Руди.
– Позвольте мне поговорить с ним, – обратился к остальным Уллиграссор.
Силгур молча остановил Муниярда и одобрительно кивнул.
Руди всё еще оставался в сознании, обречённо и умоляюще глядя в бескрайнюю даль. Он нуждался в тепле и облегчении. Подойдя к нему, Уллиграссор присел рядом. Его добродушный взгляд и приятная улыбка вызвали у Руди чувство доверия, которое было скорее отчаянным, чем честным.
– Скажи мне своё имя, – попросил Уллиграссор.
– Рудольф…Руди…просто Руди.
– Я пришёл за тобой.
– Кто ты?
– Уллиграссор. Ты – мой друг. Не бойся меня.