Культ праха
Шрифт:
Боль потери, державшая Руди за горло несколько десятков лет, смешалась с физической болью его матери. Ничего подобного, к его счастью, ему не приходилось испытывать прежде. Руди ждал, когда же, наконец, упадёт последняя капля терпения, за которой следовало заслуженное освобождение от мук. Положение, в которое он угодил не по своей воле, было невыносимым и буквально сводило его с ума. Боль во всём теле не становилась сильнее, но с каждой секундой мука терпения убивала всё, что оставалось при нём, начиная с надежды. И как только пределы его возможностей были повержены, обессиленный Руди провалился во тьму облегчения.
Обретение
Вспышка, и он снова вернулся в сознание. Руди не мог ничего предпринять и только наблюдал, как над ним тревожно суетились врачи. За его жизнь боролись в единственной дряхлой на весь город карете скорой помощи. Этот эпизод пару раз показывали по телевизору. Вспышка, и он снова оказался во тьме, но ему не стало легче. Боль была совершенно иной.
Вспышка, и всё разлетелось вокруг. Дряхлая карета скорой помощи взорвалась по пути в клинику. Вспышка, и опять наступила тьма. Та самая тьма освобождения.
Из тьмы его выманил голос любимой Авроры. Она склонилась над ним, держа его левую руку.
– Мне плохо, – чуть слышно произнёс Руди, – очень плохо. Я больше не могу терпеть.
– Оставь терпение здесь, – ответила Аврора, – от него вся беда.
– Беда не в этом, – возразил Руди.
– Ты прав сынок, беда совершенно в другом, – сказала его мать, которую он не заметил сразу.
Мать стояла в стороне. Подойдя ближе, она тихо склонилась над ним, взяв его правую руку.
Вокруг царила благостная тишина. Северные аборигены, устроившие Руди невыносимые муки, исчезли. Он лежал на чужой холодной земле, а рядом с ним находились лишь те, кого на самом деле уже не было. Несмотря ни на что, Руди испытывал выстраданное им счастье.
– Отдай мне свою боль, – просила Аврора.
– А мне отдай свою печаль, – просила мать.
Они крепко обняли его, а после подняли его ослабленное тело и перенесли за белый холм, где для него уже была вырыта глубокая яма. Бережно уложив Руди на уготованное ему место, Аврора и мать поднялись, превратившись в две громадные тёмные фигуры, закрывающие его от внешнего мира.
– Мы спасём тебя, Руди. Ты будешь спрятан здесь навечно, и только мы будем знать, где тебя найти. Я всегда буду рядом, как и мать твоя. Вдвоём мы будем стеречь твой покой. Позволь нам это.
Горсть за горстью они бросали на него землю. Руди не мог и не хотел сопротивляться. Глядя на мать и Аврору, он вспоминал все его мечты о них. Испытание подвело его к обретению того, чего Руди так сильно желал.
Исполнение желания, согласно неписанным правилам, не даёт гарантии удовлетворения человека желающего.
Как и было обещано, мать и Аврора спрятали Руди неизвестно где. Защита и покровительство двух главных женщин его жизни стали для него последним бесценным обретением. Всецело отдаваясь таинственному процессу, Руди не задумывался над наиболее важным моментом, о котором ни при каких обстоятельствах нельзя забывать. Ожидание, где бы оно не возникло: в реальности или сладкой мечте, не даёт никаких гарантий. Даже в мире грёз Руди начал задыхаться, находясь глубоко под землей. Ни мать, ни Аврора не предупредили его, что своими руками они забросили его в смертельную ловушку.
Скованный холодными тисками собственной могилы, Руди вновь принял ужасную муку, которая казалась ему последней. В этот раз умирал именно он. По иронии судьбы, Руди с детства боялся удушья. Очередная из изобилия его фобий возникла после случая, когда он подавился огромной долькой персика, которой не желал делиться со своей няней. Тогда у него хотя бы оставалась надежда на то, что эту дольку из него выбьют, и он продолжит свою праздную жизнь. Рядом с ним всегда была спасительная рука, достающая его из критических ситуаций. Руди располагал всем необходимым для праздной жизни до конца своих дней, но в один момент, он наотрез отказался от всего этого ради рокового приключения. В роковой час прежней спасительной руки уже не было, но возникли спасительные рога.
Холодная земля над Руди начала сотрясаться. Нечто огромное и агрессивное упорно раскапывало свежую насыпь. Не успев испугаться, Руди стремительно вынырнул из-под земли и оказался высоко над нею. Из могилы его достал тот самый жертвенный олень, убитый злым Вугго. Авроры и матери больше не было. Они исчезли, не сдержав обещания.
Полуживой и окончательно обезумевший Руди повис на громадных рогах. Олень-спаситель нёс его в сторону гигантского ледника. Там, поднимаясь всё выше и выше на пик величественного Роткруфтинга, олень рвался к необыкновенному северному сиянию. Впервые Руди увидел неописуемую прелесть. Зелёная дымка казалась такой близкой, что будь у него возможность шевелиться, он смог бы протянуть руку и прикоснуться к настоящему чуду.
Вверху, когда до северного сияния оставался последний рывок, в мрачном месте, где звук ледяного ветра о чём-то взывал к тому, кто его мог услышать, олень сбросил Руди с обрыва в чёрную бездну. Там, внизу, его ожидала гибель, но Руди уже было всё равно. Он испытывал первозданное облегчение, сила которого познают избранные.
Именно в то мгновение он разгадал загадку предпоследней капли. Только тот, кто пережил подобное, понимал – всё ничтожно. Безвольный человек, следуя по жизни, он руководствовался тем, что загоняло его в губительную ловушку. Абсолютно все его знания и воспоминания, не имели смысла. Смысл чего-либо – самая большая иллюзия человека, изводящая его впустую. Свободное падение дало то самое счастливое ощущение внутренней чистоты и лёгкости.