Культ
Шрифт:
– Пошёл… кхе-кхе… в жо… кхе-кхе…пу! – еле разборчиво ответил ему Серёга. – Да ты не древь, – обратился он к Артёму, – это табак.
– Да поровну, – страдальчески сморщился Артём. – Ты мне лучше скажи, сколько я здесь нахожусь.
– О брат, кто ж тебе это скажет: тут ни часов, ни окон… Ты знаешь, – устремив уставшие глаза в слегка покачивающуюся лампу, излучавшую холодный белый свет, прошептал он, – а ведь я уже соскучился по солнцу, что согревает свободой…
– Да ладно тебе, – пренебрежительно нахмурился Артём, – мы уже совсем скоро отсюда выйдем, вот увидишь.
– Не знаю, как ты, Тёма, – железно ответил он, – но я отсюда уже не выйду.
– Чего ты такой
– Ха, если бы, – безжизненно ухмыльнулся он. – За репост взяли, представляешь? Точнее, за комментарий… ну да не суть, тьфу! Пока они там документы оформляют, меня сюда определили… за то, что «буйный». Мда-а-а, – тяжело выдохнул Серёга, – всё по заветам дедушки Овертона и его окон…
– Чё за дед? Какие окна?
– Что будет, если я скажу тебе, что уже через условных лет пять, государство решит расстреливать стариков? – радостный возможностью выговориться, перебил его Серёга, – Ты явно подумаешь, что я спятил – а вот и нет! Сначала в СМИ все будут кричать: "Как же так? Убивать стариков нельзя! Мы осуждаем это!" – так называемые разговоры о разговорах, для того, чтобы показать, что они на твоей стороне.
– Но… – попытался вставить Артём.
– Все вопросы потом! – недовольно заткнул его Серёга, на что тот уважительно кивнул. – Затем эту тему будут поднимать чаще со словами: "Да, мы понимаем, что это невозможно, но раз люди хотят об этом говорить, мы дадим им такую возможность". После этого, вместо фразы "убийство стариков" они будут говорить: "ликвидация нетрудоспособного населения". Эвфемизмы – смягчающие слова, – пояснил он, разглядев в лице Артёма отсутствие понимания происходящего, – как если бы ты наркомана называл "человек с вредными привычками"… бр-р-р! – от отвращения его всего скривило. – Затем отовсюду повылазят эксперты, пытаясь доказать, что не всё так очевидно, как кажется, мол, давайте разбираться и бла-бла-бла! Потом на всех несогласных навешают ярлыков, будут обзывать идиотом неграмотным, деревенщиной, врагом народа, иностранным агентом… экстремистом, не дай бог! И что ты думаешь? А ничего – люди схавают. Отдельные особи будут громче всех орать, что убивали стариков до того, как это стало популярно. И в конце концов, закон будет принят, и ты сам на этом настоишь, – он ткнул пальцем в сторону своего терпеливого слушателя, чтобы подчеркнуть своё умозаключение. – Окно Овертона расширилось.
– Как расширилось, так и сузится. Чёт я сомневаюсь, что это «окно» изначально было об этом, иначе, если все знают…
– Да покуль! – на эмоциях отрезал Серёга. – Десять лет назад никто тоже не думал, что за комментарии в интернете будут сажать! Но вот он я! Сижу! – он ударил себя в грудь, яростно прожигая глазами Артёма.
– Эй, я сказал тихо! – ляпнул в дверь полицейский снаружи, заглянув в глазок.
Серёга хотел ему что-то ответить, но, посмотрев на изнеможённого, испуганного товарища, решил промолчать. Пожалуй, Артём впервые испытывал чувство собственного бессилия перед машиной правосудия, в одной из камер которой он отбывал наказание. "Может отец был прав, и я действительно ничего не умею?.."
– Мда, – протянул Серёга. – Если толпа в масках избивает беззащитного, и остаётся безнаказанной, то, скорее всего, это государственные служащие.
– Прямо-таки беззащитного? Чего ж его избивать, если он ничерта не сделал?
– Молодой ты ещё, Артёмка… Молодой… Кто ж там разбираться будет? Скрутят и пикнуть не успеешь, а статья найдётся. Что называется, – рассмеялся он, – подберут в индивидуальном порядке – вот это я понимаю сервис!
Артём понимал, что дело далеко
– Да ты не древь, Артём, – Серёга по-дружески похлопал его по плечу, – я за тебя отомщу… за тебя, за жену… и за сына.
Он болезненно закрыл глаза, уткнувшись лицом в локоть. Тяжело вздохнув, Серёга разбито прошептал "отомщу".
Они замолчали.
– Вот у тебя есть жена? – внезапно спросил он.
– Девушка, – мрачно нахмурил брови Артём.
– А чего не женишься? Ты, вроде, парень неплохой, – улыбнулся Серёга.
– Мне бы сначала её увидеть… – Артём, подперев голову рукой, прикинул даты в голове, – а то уже почти месяц не виделись.
– По-че-му? – грозно протянул он. – Поссорились? Ушла?
– Да нет, это я ушёл… в запой.
– Ха-ха-ха, кхе-кхе! Во молодой, даёт! Молодец! Но ты это, завязывай, – вдоволь насмеявшись, погрозил пальцем Серёга. – Иначе потеряешь… как я свою…
– А что с ней случилось?
– Тюрьма нас разлучила, – тяжело выдохнул он, переведя взгляд на дверь. – Меня мусора схватили по беспределу! В городке, в котором мы жили случилась страшная трагедия, даже в телевизоре показывали. Ну конечно, – горько усмехнулся Серёга, – богатых не сажают, а тут как раз я подвернулся… – он склонил голову, помолчал. – Решили меня рецидивистом сделать, а я… Я клянусь, не совершал! – подскочил он к Артёму. – Тогда все всё понимали, даже судья мне между делом сказал, что мне просто не повезло стать козлом отпущения!
Серёга говорил на повышенных тонах, от чего в дверь снова постучали. Короткие, сильные удары намекали на то, что Серёга не на шутку раздражал стражей порядка.
– Здоровье у неё пошатнулось, – разбито продолжал он, – и она на родах умерла. Сын ушёл вслед за ней, – Серёга поднял к потолку уставшие глаза. – Немного позже, но вслед за ней… – его пустые глаза вдруг облились кровью, а на лице вылезла страшная ухмылка, – В неправильном месте в неправильное время… – повторил он. – А кто решает, какое время правильное, чтобы САЖАТЬ НЕВИННЫХ!?!? – одержимо завопил он. – А??! Ублюдки!!! – Серёга кинулся к двери и принялся что было сил лупить по ней.
– Ну всё, животное, – ответил ему голос из-за двери, – ты у меня сейчас кровью ссать будешь! Дежурный! Где ключи от сто шестнадцатой?! Давай неси! Молись, – в двери показался налитый кровью глаз, – покойник, сейчас я научу тебя манерам!
Серёга жестом послал его, на что полицейских что-то злорадно пробурчал и отошёл от двери.
– Ну всё, Артём, теперь я точно не вернусь, – спокойно опустился рядом Серёга, смотря в обезумившие от страха глаза своего сокамерника. – Честно, я особо на это и не рассчитывал. Ты веришь в карму?
– Почему ты спрашиваешь? – перепуганным голосом проговорил Артём.
– Снаружи до них не добраться, а вот изнутри у меня куда больше шансов, да и терять мне больше нечего… кроме молодости, – рассмеялся он. – Шучу, Артём, шучу. Я ведь уже не молод, – на лицо вышла страдальческая улыбка.
– Разве на свободе ты сделаешь меньше, чем взаперти!? – опешил Артём.
– Эх, молодой ты ещё, – положил ему руку на плечо Серёга, – я тебе так скажу: эти мерзавцы, – за дверью слышалась суетливая возня и топот сапог, – чувствуют свою безнаказанность по отношению к нам. Правильно, а чего им париться? Мы же мусор для них, что-то на уровне собаки, которую никому не жалко, – за дверью послышался звон ключей.