Культы, религии, традиции в Китае
Шрифт:
Шэфер Э. 64
Щербатской Ф. И. 23 Щуцкий Ю. К. 18, 31
Эберхард В. 27; 35, 113, 202 Эдкинс Д. 23 Экзистенциализм 11 Эллинизм 303
Энгельс Ф. 4, 51, 52, 260 Эньнин, буд. монах 343, 351, 352 Эр Ши-хуан, циньский имп. 68 Эр-дай, две династии 420 Эр-ди, два императора 420 Эр-ду, две столицы 421 Эркес Э. 22, 36, 38, 46, 63, 83 Эршиба-сюй, 28 созвездий 421 '«Эршисы-сяо» («24 истории о сяо») 123, 124, 187, 421 «Эръя» 187
Юань, ритуальные нефритовые кольца 40 Юань, дин. 210, 276, 353 «Юань дао» («О дао») 349, 365 Юань.Кэ 38
Юань-хун, буд. монах 314, 322 Южная Ци, дин. 322 Южная Чэнь, дин. 322 Юй легенд, правитель 37, 99, 104, 232, 280, 365 Юй, рыба 424 Юй, излишек 424 Юй Сун-цин 220 Юй Ши, бож. дождя 401 Юйхуан (Юйхуан шанди.
– «Нефритовый император») 281, 282, 377, 385—388, 391, 392, 395, 398, 400, 403, 404, 406, 417, 418
Юэ-тан, храм луны 399
Яма см. Яньло-ван Ян см. инь-ян Ян, имя шаманки 64 Ян, найм, клана 160 Ян Бо-цзюнь 19 Ян Гуй-фэй 138 Ян Сян-куй 179 Ян Хин-шун 18, 31 Ян Чжу, философ, IV в. до н. э. 226
Ян-хоу, дух морских волн 405 Янцзы, р. 389, 404, 405 Ян-ци, частицы 224, 238 Яншао, арх. к. 33, 42 Яншина Э. М. 32, 242 Янь Хуэй, ученик Конфуция 99 Янь Чжи-туй, философ, VI в. 322 Яньло-ван, глава ада 383, 388, 418
Яо, легенд, мудрец и правитель 99, 104, 232, 280, 285, 308, 365, 420
«Яо дянь», гл. из «Шуцзин» 40 Яо-ван, патрон врачевателей 396 Япония 21, 23, 335, 342
арх. к. — археологическая культура
бож. — божество
буд. — буддийский
г. — город
гл. — глава
даос. — даосский
дин. — династия
др. — древний
инд. — индийский
имп. — император
легенд. — легендарный
миф. — мифический
найм. — Наименование
о-в . — остров
оз. —озеро
Пл. — планета
пров. — провинция
р. — река
свящ. —священный
этн. — этноним
Этот том — повторное издание книги, впервые опубликованной в 1970 г. В то время послевоенное отечественное китаеведение только вставало на ноги (а довоенное было вырублено террором и войной едва ли не на 90%), и эта книга стала в значительной степени и учебным пособием для студентов, и своего рода справочником для китаеведов нового поколения. Наконец, ее читали и просто как книгу, рассказывающую о Китае, его религиях, обычаях и вообще о его великой цивилизации. Стоит напомнить, что Востоком в те годы начинало интересоваться все большее число читателей, а зарубежных книг о нем издавалось у нас очень мало (они были «буржуазными» и несли в себе «вредные» идеи). К слову, это касалось не только СССР, но и почти всей Восточной Европы. Далеко не случайно эта книга вскоре после своего выхода в свет была переведена и издана в Польше и Венгрии.
Все это не значит, однако, что в моей книге был дан отпор «вредному влиянию» либо каким-то неприемлемым, «чуждым социализму» концепциям о Китае. Конечно, в ней, особенно во Введении и Заключении, нашла свое отражение обязательная дань мудрости классиков марксизма. Но поскольку Китаем (если иметь в виду Китай до XIX-XX вв.) эти классики не слишком интересовались, то и в работе, посвященной культуре традиционного Китая, автор был свободен от каких-либо идеологических презумпций.
За прошедшие десятилетия в мировой и отечественной синологии было издано немало трудов, посвященных традиционному Китаю. Сегодня читатели, желающие узнать что-либо о любом периоде истории и любой сфере культуры Китая, могут найти в библиотеке, пусть далеко не каждой, множество интересных трудов, написанных новым поколением синологов. Изданы на русском языке антологии древних текстов, многочисленные и разнообразные справочники, а кроме того — для любителей подлинности и специалистов — заново сделанные переводы на разные языки, включая и русский.
И тем не менее новая книга, целью которой было бы полно и последовательно, в историко-хронологическом плане рассказать в одном томе о религиях и традициях старого Китая, пока не появилась.
Есть и еще одно обстоятельство, побудившее автора переиздать, пусть в неизмененном виде, его давно уже опубликованную книгу. Дело в том, что обилие новых трудов по темам, которые затронуты в ней, принесло с собой немало новых данных, идей, трактовок, акцентов. Многие из них бесспорны; это то новое, что постоянно обогащает любую науку. Другие же спорны и нуждаются в опровержении, что тоже нормально для развития исследовательского процесса. Однако я отнюдь не склонен стоять намертво за каждое слово и каждый тезис, высказанные в свое время в предлагаемом вниманию читателя томе.
Ко всему сказанному важно добавить несколько методологических замечаний, имеющих отношение преимущественно к учебному процессу, к обучению студентов. Прежде всего следует иметь в виду, что в книге отражены лишь китайские религии и традиции, существовавшие там задолго до появления в Китае иностранных идей, тем более до начала его освоения колониальным капиталом, т.е. вестернизации и модернизации. Это означает, что курс истории религий и китайских традиций, представленный в томе, преподавателям придется дополнять, используя различные материалы о развитии и трансформации религий и традиций в прошлом и в недавнее время. К счастью, книг по этой тематике много и они обычно хорошо известны специалистам, ибо начиная со второй половины XIXв., после так называемых опиумных войн, в мировой и русской синологии появилось великое множество специальных трудов, подробно описывавших незнакомый до того европейцам Китай. Немало изданий посвящено и положению в Китае с религиями в XXв., в том числе многочисленным религиозным сектам, действующим в этой огромной стране по сей день.
Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что в книге не сказано о тех иностранных религиях, которые проникли в Китай, однако не стали там, как буддизм, религиями самого Китая. Имеется в виду ислам, приверженцев которого было много на завоеванных Цинской империей окраинных территориях вроде Синьцзяна. Жили они и в других районах страны, особенно на юге, в достаточно большом количестве и прежде, начиная по меньшей мере с династии Тан. Мусульмане в Китае — особая и весьма небезынтересная тема, как, впрочем, и христиане, будь то несториане в средние века, католики-иезуиты в XVII-XVIII вв. (да и позже, после опиумных войн, включая наше время), православные из Пекинской русской духовной миссии, которые, несмотря на мизерное количество прихожан, сыграли большую роль в развитии русско-китайских связей и отечественного китаеведения, либо, наконец, протестанты, которые с XIX в. абсолютно преобладали среди христиан в Китае. Обо всем этом не сказано в книге, посвященной религиям, традициям и вообще истории цивилизации в Китае. Но каждая из перечисленных религий, включая и иудаизм (следы пребывания евреев в средневековом Китае были обнаружены в Кайфыне, но сами они исчезли, как бы растворились в массе китайцев — явление, чрезвычайно редкое в истории еврейства), бесспорно, заслуживает внимания. И в курсе истории китайских религий для студентов стоило бы об этом упомянуть.
Наконец, коротко о тех переводах и публикациях, которые вышли из печати за последние десятилетия. Не берусь перечислять — их слишком много. Но фундаментальный перевод «Луньюя», недавно опубликованный Л.С.Переломовым, хорошо известные книги А.И.Коб-зева, пользующиеся, как и многие его новаторские идеи, широкой популярностью, многочисленные работы В. В. Малявина, интересные публикации В. М. Крюкова, а также книги многих иных авторов, в том числе петербуржцев (Л.Н. Меньшиков, Ю.Л.Кроль, М. Е. Кравцова, Е.А. Торчинов и др.), могли бы быть и даже должны быть приняты во внимание теми, кто интересуется или специально занимается китайскими традициями и религиями.
Последнее замечание — о заключительных страницах книги. В них чересчур много внимания уделено фразе Маркса о «кошмаре мертвых традиций» (точнее — о традициях «мертвых поколений», которые, «как кошмар», тяготеют над умами живых, — с. 432-434). Тезис в общем разумный, но применительно к Китаю та его форма, которую я использовал («кошмар мертвых традиций»), излишне резка и, соответственно, несправедлива. Конечно, в этой стране — как, впрочем, и в любой другой — в наши дни есть немало омертвевших традиций, от которых, возможно, неплохо было бы освободиться. Но, если сравнить их количество в Китае и, главное, вред от них с теми, что сохраняются, скажем, у нас (пьянство, сквернословие, неуважение к личности и собственности и т.п.), то окажется, что «кошмар мертвых традиций» не только безобиден, но нередко даже полезен трансформирующемуся обществу.