Кумир
Шрифт:
— А Куба?
— Никаких переговоров, пока там сидит Кастро.
— Тайвань?
— Никакой насильственной репатриации на материк.
— А вы поставляли бы им "F-16"?
— Для чего? Если на них нападут, то мы все равно придем им на помощь. Так что все, что им надо, это простой радиоприемник, чтобы эту помощь попросить.
Сэм Бейкер удовлетворенно закивал: первую часть испытания Терри Фэллон выдержал с честью.
— Вы не возражаете, если мы несколько минут посвятим обсуждению внутренних проблем? — поинтересовался президент.
— Поехали!
— Продовольственные талоны [116] ?
—
116
Имеется в виду программа помощи беднякам, которые получают так называемые "food stamps" — бесплатные талоны для покупки продовольствия.
Идея показалась президенту поистине превосходной. И таких идей у Терри было великое множество. Они продолжали говорить еще довольно долго. И чем дольше длилось обсуждение, тем яснее перед изумленным взором Бейкера вырисовывалась утопическая картина благоденствия национальной экономики. Они перешли к другим вопросам. Терри предлагал ввести в правительство нового министра по делам национальных меньшинств; налоговый кредит для корпоративных инвестиций в развитие терапевтической службы на предприятиях; создание частных центров по уходу за детьми и программы переподготовки специалистов. Он также считал нужным защитить такие отрасли, как сталелитейная, текстильная и кожевенная, добиваться расширения свободных рынков для экспорта изделий тонкой технологии, вин, зерна, мяса и молочных продуктов. Он нарисовал Бейкеру блестящий путь к процветанию, основанному на росте производства и частной инициативе. Особенно впечатляло, что открывавшаяся перспектива, казалось, вполне реальна.
— Терри, я в восторге,— подытожил президент, когда его собеседник поставил точку.— В совершеннейшем восторге!
— Благодарю вас, сэр!
— Разрешите спросить вас еще кое о чем. Это сугубо личное. Надеюсь, вы не возражаете?
— Пожалуйста. Спрашивайте.
— Мне все твердят о вашем честолюбии. Мол, вы воспользовались случайным происшествием и теперь хотите въехать на нем в Белый дом. Это так?
Терри не замешкался ни на секунду.
— Мистер президент, мы все честолюбивы. Разве очутились бы мы в Вашингтоне, если б не были честолюбивы. Некоторые попали сюда, попустительствуя другим или участвуя в разных махинациях. Другие добились всего за счет силы характера и собственных заслуг. Вы, по-моему, принадлежите к этим последним. Я всегда преклонялся перед вами.
— Ну что вы, Терри! Спасибо,— растрогался Бейкер.
— А то, что вы назвали "случайным происшествием"… Не я выбирал случай. Это случай выбрал меня. Тут виновата сама судьба. Но, будучи честолюбив, я оказался на нужном месте. Мне повезло — я уцелел. Что ж, просить за это прощения?
—
— Да.
Бейкер поставил чашку на место и улыбнулся:
— Вы что, верите в судьбу?
— Да, верю. Верю в предназначение. И мне нечего стесняться, если судьба избрала именно меня.
— Нет, конечно, нечего,— мягко заметил Бейкер.— Стесняться вам не следует.
Ему показалось, правда, странным, что человек, столь прагматично оценивающий внешнеполитические проблемы, столь практичный в вопросах экономики,— и верит, что миром управляют какие-то неведомые силы.
— Вас еще что-то интересует? — улыбнулся Терри.
— Да. Одна вещь. Если вам предложат выдвинуть вас на пост вице-президента, вы согласитесь?
Терри, улыбнувшись, кивнул, словно это был вопрос, которого он все это время ждал, и твердо произнес:
— Нет!
Бейкер удивленно уставился на него.
— Что ж, ответ однозначный. А можно узнать — почему?
— Потому что вы — провалились.
— Я?!
— Да, мистер президент. Именно вы.
— Ну, мы ведь все далеки от совершенства. У меня тоже были ошибки. Но говорить, что я "провалился"? Вы не считаете, что это чересчур сильно сказано?
— Нет, я так не считаю. Разве вы не проиграли войну в Никарагуа? Во всяком случае, проигрываете. Вы упустили военную инициативу в Африке — от Каира до мыса Доброй Надежды. А провалы в Ливане и Персидском заливе? Мы же отступаем повсюду!
— И что вы предлагаете?
— Мистер президент, вы наверняка знаете старинное изречение: "Те, кто не изучает историю, обречены на ее. повторение".
Сэм Бейкер утвердительно кивнул.
— Я,— продолжал Терри,— преподавал историю в Райс-колледже, и меня всегда поражало, как мало пользы извлекли американские лидеры из истории второй мировой войны. В частности, из захвата русскими Восточной Европы.
Бейкер, наклонив голову, внимательно слушал.
Терри подался вперед и сцепил руки, помогая себе тем самым лучше выразить свою мысль:
— Гитлер мечтал о том, чтобы поставить Германию "uber alles" [117] , сделать арийцев властелинами всего остального мира в своем полушарии. Наши банки и наши ура-патриоты хотят проделать нечто подобное в нашем полушарии. Это ошибка. И опасная.
Искренность и озабоченность собеседника растрогали Бейкера.
— Терри, я, знаете ли, с вами согласен. Как и вы, я чувствую…
Не дав ему докончить, Терри поднялся и подошел к столу, за которым сидел президент:
117
"Превыше всего" ( нем.).
— Страны, покоренные Гитлером, были разграблены и порабощены. Он осуществил программу физического уничтожения их национальных меньшинств. Тем самым он оказался виновным в столь чудовищном преступлении, что его нельзя описать никакими словами.
— Терри,— произнес Бейкер как можно более мягко,— я слышал ваши выступления и знаю, как глубоко преданы вы делу борьбы за интересы Латинской Америки. Я знаю, что…
— Все это,— перебил его Терри,— подорвало силы Германии.
Помолчав немного, Бейкер спросил: