Кумиры. Тайны гибели.
Шрифт:
В 1946 году жертвой слухов стала звездная чета в лице кинорежиссера Григория Александрова и актрисы Любови Орловой. Они тогда были в Чехословакии, где на студии «Баррандов» работали над комедией «Весна», как вдруг на родине распространились слухи, что они погибли. Между тем слух был верен лишь отчасти: звездная чета действительно едва не погибла, однако судьба оказалась к ним благосклонна. Дело было так. Однажды Александров, Орлова и актер Николай Черкасов (он, как и Орлова, также играл в фильме одну из центральных ролей) возвращались на машине со съемок. Дорога была мокрой, и на одном из поворотов автомобиль выбросило в кювет. В результате Александров получил перелом ключицы, у Черкасова было поранено лицо, выбито несколько зубов. Сидевшая на заднем сиденье
В 1964 году едва не простился с жизнью популярный эстрадный певец Эдуард Хиль. Вот как он сам об этом вспоминает: «Будучи с гастролями в Колумбии, я попал в жуткую катастрофу на самолете «Дуглас». Мы летели над горами и хохмили. А потом я выглянул в окно и увидел огонь на правом крыле. Когда стало ясно, что самолет вот-вот потерпит крушение, колумбийские пилоты в панике убежали из кабины и попрятались в туалетах. А посадили «Дуглас» французские летчики, которые случайно летели в этом же самолете в качестве пассажиров. После посадки французы сказали нам: «Считайте, это второй ваш день рождения!» Все бы ничего, но все мы, 11 советских артистов, летевших тем рейсом, на следующий день поседели…».
Летом 1965 года на волосок от смерти побывал кинорежиссер и актер Сергей Бондарчук. Он тогда работал над своей грандиозной эпопей «Война и мир» и, завершив съемки первых двух серий, получил неожиданное указание руководства Госкино в спешном порядке подготовить фильм к показу на Московском кинофестивале. А поскольку до начала фестиваля оставались считаные дни, Бондарчуку пришлось работать в авральном порядке. Работа велась днем и ночью по 14 часов, да еще в дикую жару. В результате здоровье Бондарчука не выдержало. В один из дней он вышел из просмотрового зала с чашкой чаю и упал. Коллеги немедленно вызвали сразу две «Скорые», которые, на счастье, примчались в считаные минуты. Это, собственно, и спасло великого режиссера: врачи вывели Бондарчука из состояния клинической смерти — несколько минут сердце не билось. По словам его жены И. Скобцевой: «Только на следующий день меня пустили к нему — у него были такие опрокинутые внутрь глаза!..»
В том же 1965 году советский кинематограф едва не потерял еще одну звезду — Евгения Матвеева. Произошло это на Украине в городе Николаеве во время праздничного представления, в котором участвовали многие популярные актеры, загримированные под героев любимых кинофильмов. Наш герой был в образе Макара Нагульнова из «Поднятой целины».
По сценарию Нагульнов-Матвеев должен был совершить круг по стадиону на тачанке. Дело вроде бы нехитрое, однако следовало учитывать, что под тачанку актеру выделили какую-то допотопную телегу, которая могла развалиться в любой момент. Е. Матвеев хотел было уже отказаться от этого мероприятия, но устроители концерта буквально насели на него со всех сторон: «На представлении будет сам первый секретарь ЦК КПУ товарищ Подгорный, поэтому вы не можете отказать…» Короче, Матвеев согласился. И едва не поплатился за это жизнью.
В том момент, когда кони пробежали лишь несколько метров, на стадионе внезапно включили прожектора. Это было так неожиданно, что кони беспорядочно рванули вскачь. Наш герой попытался было их остановить, но эта попытка оказалась безуспешной. На одном из поворотов у тачанки отлетело колесо, она опрокинулась, и актер, совершив головокружительный прыжок метров на 7–8, рухнул на асфальт. Далее послушаем его собственный рассказ: «После кратковременного пребывания в обкомовской больнице (так называемая местная Кремлевка) меня транспортировали в Москву, в Институт курортологии и физиотерапии.
Руки и ноги не двигались… При малейшей попытке шевельнуться — боль в позвоночнике до потери сознания.
Вера Степановна Преображенская — добрейший, милейший человек, замечательный специалист, невропатолог, после длительных исследований, собравшись с духом, при помощи латинской терминологии начала излагать суть моего заболевания:
— Ну… Ваш позвоночник серьезно поврежден: два диска раздавлены, ущемляют нерв…
Лечение было длительным и мучительным. Об этом говорить не хочется. А вот о чем не могу не сказать. Где-то в прессе, кажется, в «Советском экране», проскользнула заметка об этом происшествии, да и слух разнесся — шлепнулся-то я на глазах тридцатитысячного зрителя, пошел поток писем. Писали люди со всех уголков страны, кроме выражения сочувствия предлагали способы лечения травами, корнями, смолами… Предлагали свои услуги быть сиделками или поводырями… Предлагали деньги, продукты…
Выписался из института закованным в жесткий корсет, борцовский ремень и с палочкой. Еле уговорил не давать мне инвалидность второй группы (это без права работы) — согласились на 3-ю. Спасибо!.. И, как говорится, «положили пенсион» — 41 рубль…
Я не ждал подарков, хотя от добрых людей они приходили в виде предложений: работать педагогом, завтруппой, директором… А киностудии «Ленфильм» и имени Довженко рискнули дать мне постановки. Первая — экранизация повести И. Герасимова «Соловьи», вторая — «Цыган» А. Калинина. Режиссура — это было то, о чем я тайно мечтал… И я решился на «Цыгана».
В декабре 1969 года едва не расстались с жизнью сразу несколько звезд советского кинематографа: киноактер Георгий Юматов, его жена актриса Муза Крепкогорская и режиссер Геннадий Полока. Беда случилась за несколько дней до наступления Нового года — 25 декабря, когда все трое возвращались на такси из аэропорта Внуково в Москву (они были в Одессе, где снимался фильм «Один из нас»). Дорога была жуткая — гололед. На полпути прямо перед ними внезапно занесло в сторону самосвал, и водитель такси только чудом успел вывернуть руль. Однако избежать столкновения все равно не удалось — «Волга» врезалась в заднее колесо большегрузной машины. Юматов, который сидел на заднем сиденье, успел крикнуть жене, чтобы она закрыла лицо. Та машинально выставила впереди себя кейс, чем и спасла себе жизнь: осколки разбитого стекла ее практически не задели. У актрисы оказались порваны связки и образовалась трещина в ноге. А вот водителю не повезло: сорванный двигатель угодил ему в голову, превратив лицо в кровавое месиво. Сидевшие на заднем сиденье Юматов и Полока тоже пострадали: у первого оказалась трещина позвоночника, у второго — раздроблено колено. Поэтому если Крепкогорскую врачи довольно быстро отпустили, то Полоке на пострадавшую ногу наложили гипс, а Юматова почти на месяц уложили в койку, заковав в специальный корсет. В нем он и снимался в фильме «Один из нас».
В марте 1971 года едва не погиб от бандитского ножа популярный футболист, игрок минского «Динамо» и сборной СССР 28-летний Эдуард Малофеев. События развивались следующим образом. Той весной динамовцы проводили предсезонную подготовку в Болгарии (чемпионат СССР должен был начаться 4 апреля), как вдруг туда пришла радостная весть: у Малофеева родилась дочь. По такому случаю тренер принял решение отпустить счастливого папашу на родину. А ехать надо было под Коломну, в Голутвин. Малофеев доехал до Москвы и с Казанского вокзала отправился к месту назначения. Однако из-за неосведомленности проводника поезда состав проехал Коломну без остановок. Пришлось футболисту чесать аж до Рязани. Когда он туда прибыл, на дворе стояла глухая ночь. Однако на стоянке дежурило одно-единственное такси. Поскольку Малофеев вернулся из-за границы при деньгах, такса в 50 рублей, заломленная за ночную поездку таксистом, не показалась ему слишком большой. Да и какие могут быть споры в два часа ночи?
Между тем от вокзала такси отчалило не с одним, а с двумя пассажирами. Аккурат после того, как в автомобиль загрузился с двумя вместительными сумками футболист, в попутчики напросился еще один пассажир — пожилой мужик в надвинутой на глаза кепке. Он взгромоздился на заднее сиденье и тут же начал бурчать: дескать, развелось на свете буржуев — не продохнешь (он явно имел в виду Малофеева, который действительно выглядел как заправский денди: в модном импортном пальто, с красивыми сумками). Однако на его ворчание ни таксист, ни сам Малофеев не обратили внимания.