Кун И-цзи
Шрифт:
Тогда и я вспомнил, что Кун давно уже не показывался. Один из выпивавших заметил:
– Как же он придет?… Ему ведь ноги перебили!
– О! – вырвалось у хозяина.
– Совсем он одурел. Воровал, воровал и вздумал обокрасть самого цзюнжэн [8]
– И что же?
– Что же? Сперва его заставили написать повинную, а потом принялись бить. Чуть не всю ночь избивали, а под конец ноги перебили.
– А потом?
– Что потом? Ноги перебили…
8
Цзюйжэнъ – вторая ученая степень, которую получали лица, выдержавшие экзамены в столице провинции; степень цзюйжэня давала право ее обладателю занимать должность провинциального масштаба.
– Как же это?
– Как же? Кто знает. Его уж, наверно, и в живых нет.
Хозяин умолк и, не торопясь, продолжал свои подсчеты.
Осенний праздник прошел. Ветер становился с каждым днем все холоднее, чувствовалось приближение зимы. Даже стоя целыми днями у огня, я не снимал ватной куртки.
Однажды после полудня, когда в кабачке не было посетителей, я присел и задремал.
– Эй! Подогрей-ка чарку вина! – вдруг почудилось мне. Едва слышный голос показался очень знакомым. Я огляделся – нигде ни души. Встал и посмотрел за прилавок. За ним у порога оказался Кун в изодранном в клочья халате. Он так почернел и исхудал, что смотреть было страшно. Он сидел, подобрав под
– Подогрей-ка чарку вина, – повторил он. Тут выглянул и хозяин.
– Кун? – воскликнул он. – Так ведь за тобой еще девятнадцать медяков!
Подняв голову, Кун, теряя последние силы, чуть слышно произнес;
– Это… в другой раз. А сейчас заплачу наличными… Только вина получше.
– Опять что-нибудь стащил? – спросил хозяин с обычным смешком.
– Не смейтесь надо мной, – только и сказал Кун, на этот раз даже не пытаясь защищаться.
– Не смейтесь над ним! Не воровал бы, не перебили бы тебе ноги!
– Оступился и сломал, оступился, оступился… – зашептал Кун, взглядом умоляя больше об этом не вспоминать.
Тут подошли еще посетители и принялись смеяться вместе с хозяином.
Я подогрел вино, вынес чашку и поставил ее на порог. Кун вытащил из рваного кармана четыре медяка и дал мне. Его пальцы были в грязи – ведь он передвигался на руках. Осушив чашку, он медленно пополз, сопровождаемый взрывами смеха.
После этого Кун не показывался, и в канун Нового года хозяин, сняв доску, сказал:
– А за Куном все еще должок в девятнадцать медяков.
В следующем году перед летним праздником хозяин опять вспомнил:
– А за Куном все еще девятнадцать монет!
Но в осенние праздники хозяин его уже не вспоминал. Не появился он и в канун Нового года.
Так я больше его и не видел. Наверно, Кун И-цзи и в самом еле умер.
Март 1919 г.