Куница. Том 2
Шрифт:
Мартен с Пожарской танцевали. Миша был несколько скован не самой подходящей одеждой, впрочем, Марина в костюме пирата тоже не блистала грацией.
— Если скажешь, что, по твоему мнению, между вами происходит, я скажу, что по этому поводу думает Дима.
Славяна нахмурилась.
— Ты с ним об этом говорила?
— Допытывалась, как и до тебя, — даже не смутилась Люда. — Он тоже отрицал и упирал на то, что вы просто друзья.
Славяна выдохнула.
— Потому что мы друзья.
Люда закатила глаза, но Кудрявцева продолжила, не глядя на ней.
— Лучшие друзья. У тебя есть какая-нибудь старая
Доброславова была несколько удивлена вопросом, и потому призналась:
— Да, есть. Зайчик... — а потом осознала, что сказала. — Никому ни слова!
Славяна хмыкнула.
— Не волнуйся, никому не расскажу, — и снова стала серьёзной. — С Димой я себя чувствую, как с другом, которого знаю всю жизнь. Свой в доску, так мой водитель говорит про своего закадычного друга. Я почему-то уверена, что Дима меня не предаст, не посмеётся надо мной. Не знаю, откуда такая уверенность...
Она прервалась, другие участники маскарада оказались слишком близко, пришлось прервать разговор. Подруги начали двигаться по краю зала в поисках места, откуда можно наблюдать за танцующими парами. Остановились на площадке лестницы, несколько в стороне ото всех, зато в одиночестве.
— И что? — продолжила допытываться Люда. — Никаких романтических чувств? Такая странная дружба?
Славяна замялась, но ей очень хотелось услышать то, что сказал Дима.
— Я не знаю. Не могу сказать, что это влюблённость, я не вздыхаю по нему, как по... Неважно. Я влюблялась раньше, но там чувства были совсем иными... — Славяна посмотрела на подругу. — А как это выглядит со стороны? Точно честно, без твоих шуток.
Люда привычно закатила глаза.
— С шутками или нет, вы выглядите как парочка. Но теперь... — Доброславова задумалась. — Дима сказал нечто подобное.
— Что? Как он сказал? — сразу вцепилась Славяна в источник информации.
— Что между вами не любовь и не романтика. Нечто большее, иное, непонятное.
— Вот! — обрадовалась Славяна, хотя сама не понимала, чему именно радуется. — Он тоже не понимает. Видишь?
Она испытывала неловкость, от чего просто смотрела в зал. Танец закончился. Миша, следуя плану, должен был покинуть зал, едва Пожарская его отпустит. Предполагалось, что она захочет дать ему только один танец и сразу отстранится, чтобы понаблюдать, как незнакомец отреагирует. Чтобы потом, если захочется, потребовать ещё один танец. А Миша бы ушёл, чтобы распалить её интерес ещё сильнее. Однако парочка стояла на месте, будто ждала начала следующего танца.
— И связь ещё отключил, — посетовала Славяна.
— Угу, — подтвердила Люда, но мысли девушки были в другом месте. — То есть между вами вообще ничего не было?
Славяна повернулась к подруге, готовая возмутиться на беспардонный вопрос, но Люда смотрела в сторону. Вопрос Доброславовой не был вопросом, девушка озвучивала свои мысли.
— А... Ну... угу... — промямлила Славяна.
Потому что вспомнила клуб, тренировку. И душ. И Люда эту интонацию не пропустила.
— Что, угу?
— Ничего, — пошла в отказ девушка.
— Что, угу, Слава? — насела на подругу Люда.
— Я ничего не скажу!
Но сказано было уже достаточно.
От дальнейшего допроса с пристрастием Славяна была спасена появившимся Павлом. Светлов подошёл и нашёл взглядом Мартена
— Как у него дела?
— Не знаю, он отключил связь ещё на первом танце.
— Значит, справляется, — сделал вывод Светлов. — Людмила, позволь пригласить тебя на танец. Думаю, где-нибудь рядом с этими двумя найдётся место.
Доброславова согласилась, оставив Славяну в покое. Миша и Марина танцевали ещё один раз, после чего девушка отпустила загадочного незнакомца. И Миша, действуя по плану, покинул бал. Он справился.
Глава 35
Москва. Северные складские площади.
Март 1983 года
Тайным местом служили несколько помещений на втором этаже старого складского комплекса. Не заброшенного, но и не особо активно используемого. Проехав между линиями заборов, я оказался на небольшой огороженной площадке, куда по счастливому стечению обстоятельств, не иначе, не выходили никакие окна. Тупичок, где точно не будет случайных свидетелей. Сосредоточившись, обнаружил пару очень тонких заклинаний, отводящих отсюда посторонних. Ставил настоящий мастер, снимаю шляпу.
Комнатки тоже имели магическую защиту, звукоизоляцию и прочие мелочи, настолько искусно поставленные, что обычными поисковыми чарами не обнаружить. Я их заметил, во-первых, знал, что искать, а во-вторых, в будущем приходилось искать и не такое.
Арсения принёс, закинув на плечо как мешок. Войдя, увидел диван и сбросил мужчину туда. Затем нашёл подходящий стул, стальной, явно не просто так здесь оставленный. После коротких поисков обнаружил и необходимые инструменты. В одной из комнат стояли стальные шкафы, не запертые. Там я отыскал и наручники, и прочную верёвку, и, чему я особенно обрадовался, магические оковы. Арсений сильным магом не был, я мог бы, потратив некоторое время, лишить мужчину сил на пару часов. Но оковы надёжнее.
Когда приехала Олеся, мужчина сидел, прикованный к стулу, с завязанными глазами и ртом, в оковах и раздетый по пояс. Я мыл руки, раковина здесь имелась, но была только холодная вода.
— О, я погляжу, ты уже освоился, — оценила девушка, пройдя через коридор в комнату с пленником.
— Извини, хозяйничаю здесь. Решил, ты будешь не против, — взял наигранно вежливый тон, вытирая руки.
— Ничего-ничего, будь, как дома! — ответила тем же тоном Олеся.
Сегодня она была в юбке, едва закрывающей колени, обтянутые колготками телесного цвета. На теле пальто, под которым яркая голубая блузка.
— Я тебя с какой-то встречи выдернул?
— А что? — не поняла Олеся.
— Выглядишь слишком хорошо, чтобы это был повседневный офисный облик.
Она улыбнулась.
— Нет, не совсем. Ты как? — не скажу, что в её тоне была искренняя забота, но вежливое соучастие девушка демонстрировала.
Пожимаю плечами:
— Как и сказал, серьёзных травм нет. И смерть напарника я переживу, не волнуйся.
Слишком многих я терял, успел научиться переживать потери. Конечно, терял не совсем я, а Куница, но в этом случае я был им. Имя Олега пополнило список из множества имён. Я никогда их не забуду, никого из них, но предаваться скорби и самобичеванию бессмысленно. Надо только учесть свою глупую ошибку.