Куница. Том 2

Оришин Вадим Александрович

В то же время он имел полную уверенность в своей правоте.

— Я тебя услышал, но ничего не обещаю, — решил Эрнест.

Гость кивнул.

— Этого вполне достаточно. Прощайте.

Юноша поднялся и бесхитростно вышел через дверь. Какое-то время Лопухин отслеживал вторженца заклинаниями, но тот быстро ускользнул, так и не потревожив охрану.

Несколько минут князь сидел, обдумывая услышанное и допивая налитый виски. Если в словах юнца достаточно правды, если на свитке действительно секрет бессмертия, великие семьи попытаются это скрыть. Оставить тайну себе. И у них это, вероятно, даже получится.

Решительно встав, князь Лопухин приступил к делу. Переоделся, вызвал Артёма, некогда своего адъютанта,

а сейчас сотрудника службы безопасности династии Лопухиных.

— Артём, досье на Ягужинского мне, и его патрона найди. Срочно.

— Будет исполнено, ваше сиятельство!

А дальше закрутились дела. Поездки, несколько встреч с нужными людьми. Удар по Специальному Отделу, не та вещь, которую вот так с наскока может провести даже князь Лопухин, пришлось поднять некоторых обязанных ему людей. К обеду у него было всё необходимое, а главное — имена. Дело было передано на рассмотрение в Дворянский Суд, там же Лопухин получил в своё распоряжение двух действительных статских советников и приставов меньшего ранга. Но поехал Лопухин не к Ягужинскому, за оперативником отправился один из статских советников. Князь отправился за патроном Ягужинского, а сам посетил другого человека. Эрнеста интересовал Илья Семёнов, четыре года назад занявший место своего отца, князя Семенова. Ягужинского продвигал тоже отец Ильи, мужчина пришёл на всё готовое.

Князья Семеновы владели несколькими предприятиями, главным из которых был паровозостроительный завод. Шедший перед Лопухиным статский советник всем, кто пытался встать на пути, совал в морду предписание Дворянского Суда. Сильнее этой бумаги был только личный приказ Его Императорского Величества. Эрнест застал Илью в кабинете директора со спущенными штанами. Секретарша отрабатывала свои премиальные и так увлеклась, что не сразу заметила вторжение.

А вот Семёнов не заметить не мог, да и вошедших узнал сразу же.

— Кхм. Господа, не могли бы вы выйти, пока я...

— Натягивай штаны, Илья. Ничего нового мы там не увидим, будь уверен, — отрезал Лопухин.

Когда одежда была поправлена, а секретарша вышла за дверь, на стол легло предписание.

— Китайский свиток, Илья. Прямо сейчас, — Эрнест навалился на стол. — Иначе Дворянский Суд разорвёт тебя и весь твой род.

Что отпираться бессмысленно, мужчина понял сразу.

— Послушайте, Лопухин! — начал огрызаться в ответ Семёнов. — То, что я ПОКА не обнародовал свиток, ещё не значит, что я не собирался этого сделать. Сначала требуется провести экспертизу...

— Ты меня не слышал, Илья? — пропустил трепыхания мимо себя Эрнест.

Этого было достаточно. Когда к тебе в кабинет врываются высшие чины Дворянского Суда, это может значить только одно: ты либо подчиняешься, либо один против всех. Подобные случаи происходили редко, большинство игроков не нарушали неписаных правил. А для избегания инцидентов и существовал Суд.

Свиток был извлечён из сейфа. Всего через полчаса свиток был расшифрован. К вечеру любой член любого княжеского рода мог получить к этой информации прямой доступ без всяких ограничений. Через какое-то время информация начнёт просачиваться, попадёт к младшим родам, да и в Священную Римскую Империю рано или поздно тоже. Потребуются месяцы, возможно, и больше, чтобы сделать новую методику применимой и безопасной, но это лишь вопрос времени, а не вероятности.

Всё это будет позже. Этой ночью Ягужинский застрелится в камере. Провалы, о которых становится известно общественности, в Специальном Отделе не терпят. Мужчина сделает свой выбор. Как и от кого он получил пистолет так и не выяснят. Род Семеновых не понесёт никакой ответственности за произошедшее, естественно, но потери будут. О том, кто и что хотел оставить в личном пользовании, узнают все заинтересованные личности.

Методика

лежала на столе Эрнеста уже вечером, а к поздней ночи, когда старик вернулся в свою комнату, подчинённые успели накидать план по удалению неприятных моментов. Поверх прочих документов лежала бумага, написанная Алисой Лопухиной, внучкой Эрнеста. Молодая женщина занималась наукой и давно искала способ помочь любимому дедушке, и за этот шанс обязана была ухватиться. В своей записке она с уверенностью обещала убрать изъян с потерей личности, лишавший методику смысла. Внучка обещала всё подготовить за четыре месяца, максимум — пять. Алиса не была пустомелей и реально оценивала объём работы.

Эрнест сел за стол, пройдясь взглядом по бумагам. Безразличным взглядом. Шанс продлить свою жизнь — это замечательно, однако сейчас старого мага волновало другое. Кем был неизвестный гость?

Эрнест рассчитывал выяснить это, расспросив Ягужинского или Семенова. Но Ягужинскому помогли уйти. Лопухин просто не мог озвучить факт проникновения к нему неизвестного молодого мага. В таких вещах не признаются. Старик рассчитывал, что связь всплывёт сама собой, но нет. Подчинённые мёртвого уже статского советника не знали ничего, им не давали достаточно информации. Что-то происходило, они выполняли приказы, всё. Ментальная обработка, им банально подчищали память. Обычная практика в подобных подразделениях. Да, это калечило разум, и срок службы оперативника сокращался до пяти — семи лет, но это всех устраивало. После службы получался болван, ничего не помнящий о том, что делал за эти годы, зато получавший заслуженную пенсию. Илья же на прямой вопрос о том, как он узнал о содержимом свитка, перевёл стрелки на Симург. Спрашивать напрямую о некоем наёмном специалисте Лопухин не стал, опять же, надеясь выйти на него иным путём.

Однако всю информацию быстро похоронили. Слишком много вовлечённых людей, на этот секрет посягали многие, поэтому кому-то чистили память, а кого-то банально убивали, причём задолго до этого вечера. Итог — свиток передан в Императорский Государственный Институт, методика доступна всем, имеющим достаточный доступ и связи, виновные наказаны. Утренний гость остался неизвестным. Последний факт Эрнест не собирался оставлять без внимания. Он найдёт в архивах список всех подчинённых покойного Ягужинского, а затем проверит все активы, проверит каждого поимённо, если потребуется. Такой наглости, как вторжение в собственный дом, Лопухин не собирался прощать никому.

Глава 50

Москва, Больница имени Курочкина

Апрель 1983 года

На регистратуре молодая медсестра прилежно, хотя и немного торопливо, записала меня в книгу посещений и проинструктировала, куда нужно идти. Захожу в лифт, мрачным взглядом отгоняя желающих ко мне присоединиться. Створки закрываются. Свет мигает, по хромированным поверхностям проносится тень.

Лифт выпускает меня на нужном этаже. Пользуясь инструкцией, полученной у сестры, иду по коридору, обходя врачей и пациентов, каталки и диванчики. Тени скользят за мной, используя любую зеркальную поверхность.

...я иду по ночной улице, волоча за собой вяло сопротивляющееся тело. Его страх уже питает меня. Но этот слабак ещё не знает, что такое настоящий страх. Он будет третьим. Пантеон Страха требует жертв за услуги. За свою силу. А я готов платить...

Останавливаюсь у двери и деликатно стучу, получая разрешение войти. Толкаю дверь и осторожно заглядываю. Катя имеет право не хотеть меня видеть. Однако девушка, стоило нашим взглядам встретиться, улыбнулась.

— Дима! — она и не думала скрывать радость, а через секунду наигранно надулась. — Ты обязан был первым меня посетить!