Куноичи
Шрифт:
— Хлоя, оставь Маринетт в покое!
Тен-Тен перевела взгляд на Адриана. Ну точно котёнок в сияющих доспехах, желающий спасти свою принцессу. Удивительно, но Марибаг вызывала в этом светлом ребёнке вполне взрослые желания.
Не подростковое хотение секса, а взрослое стремление защитить. Это было интересно.
Она выпрямилась и усмехнулась. Кажется, Тен-Тен начинала привыкать ко всеобщему вниманию: всего три дня, и ни одного из них без сцены. Какая же Хлоя была скандальная, раз даже более или менее спокойное поведение Тен-Тен воспринималось в штыки.
— С днём рождения, Адрикинс, — чужой подарок она кинула прямо в руки имениннику. — Можешь не благодарить.
Алья,
Такахаши схватила дурную хвостатую за плечо и дёрнула назад, не давая вскочить из-за парты. Адриан, растерянный из-за получения подарка, этого даже не заметил. Всё его внимание внезапно оказалось сосредоточено на свёртке у него в руках.
— Открывай давай, — приказала Тен-Тен, продолжая удерживать Маринетт на месте.
Непростое это было дело, между прочим: сила у Ледибаг оказалась поистине дурная. Если бы не знание акупунктуры и Алья, навалившаяся на подругу с другой стороны, вряд ли Тен-Тен удержала бы хвостатую на месте.
Адриан кивнул и вскрыл подарок. Под голубой бумагой оказался шарфик — достаточно миленький, чтобы носить его как аксессуар вне погоды, и вполне прилично выглядящий. Руки у Маринетт внезапно оказались откуда надо.
Тен-Тен хлопнула замершую девушку по пострадавшему плечу и направилась на своё место. К Адриану, словно к местному святому, стали стекаться другие одноклассники с подарками: у кого побольше, у кого поменьше. Сабрина мелькнула рыжей мышью, отдав толстовку и сразу же вернувшись к Хлое под крыло.
— А ты что ему подаришь? — спросила очкастая.
— Я…
— Теперь мы просто обязаны закатить вечеринку, бро! Я точняк поговорю с твоим отцом, он не откажет, зуб даю!
Адриан, ошеломлённый от внимания и практически заваленный подарками, кивнул. Тен-Тен, напротив, нахмурилась. Вряд ли Габриэль Агрест нормально отреагирует на Нино, если тот придёт что-то просить или не дай боги требовать. Во-первых, Нино в глазах Габриэля, — да и в глазах Тен-Тен, будем откровенны, — был ребёнком. Во-вторых, он был цветным.
В мире шиноби всем было плевать на цвет твоей кожи. Чёрный, белый, красный, жёлтый — без разницы, пока у тебя есть голова на плечах и ты что-то представляешь из себя, как боец. Да, небольшие размолвки могли быть, но они носили исключительно локальный характер. К примеру, на шиноби из страны Молнии, — там жили люди с тёмно-коричневой кожей, — могли странно посмотреть крестьяне из белокожей страны Огня.
При этом крестьяне никогда ничего не скажут по поводу чужого внешнего вида. Все знали, что разозлённый шиноби может и пристукнуть вякнувшего.
Однако в этом мире дела обстояли совсем по-другому. Здесь цветная сегрегация была большой проблемой: одни цветные считали себя выше других цветных, пока третьи бесцветные наблюдали за их конфликтами и сталкивали всех друг с другом. Хлоя попала в мультирасовый класс, а потому не особенно обращала внимание на цвет кожи: для неё и белый, и цветной человек были всего лишь мусором под ногами, в любом случае. Буржуа слишком привыкла, что её окружают разные люди.
На улицах преобладал определённый фенотип, под который Хлоя, кстати, подходила. Интернет давал определение такому типу внешности «европеоидный», и территориально Париж относился к месту, где он преобладал. Негроидный, азиатский и
Итак, к чему это она… вряд ли Габриэль Агрест, который не сшил ни одного платья или кофты для темнокожей или хотя бы азиатской модели, нормально отнесётся к Нино, который решил у него что-то требовать. У Тен-Тен заранее сработал индикатор проблем.
А значит, возможна акуманизация.
Во время уроков Тен-Тен думала, как предотвратить эту одержимость. Нино не помогал: парню, вероятно, было тревожно идти на условно-враждебную территорию, так что он громко подбадривал себя и заводил Адриана рассказами о том, как будет круто закатить вечеринку. Какая будет музыка, шарики, — обязательно шарики, — куча мыльных пузырей и огромный торт.
О том, что такая вечеринка планируется заранее, Тен-Тен вообще молчала. Нино в своих мечтах практически дошёл до экзальтации, но слушать его было интересно. Этакий экскурс в идеальную вечеринку, которую только могут закатить подростки. Были бы они чуть старше, в уравнение добавились бы выпивка, девочка и безудержный драйв. Как хорошо, что Адриану исполнилось только пятнадцать, и что он был очень милым, хоть и зашуганным ребёнком.
Так и не придумав ничего путного, Тен-Тен решила идти вместе с Нино: в этом случае она могла хотя бы перевести гнев Габриэля на себя, чтобы нежная душа Ляифа избежала одержимости. Но перед выходом из коллежа её задержала рыжая учительница, которой вот прямо сейчас, очень срочно понадобилось поговорить с Хлоей о её поведении. И о том, что своими словами она может обидеть других. И о том, как она себя иногда некрасиво ведёт. И о том, что…
— Ты подарила что-нибудь Адриану?
Тен-Тен вздохнула и с тоской посмотрела на улицу. Она явно упустила свой шанс на предотвращение акуманизации: по небу летали кучи разноцветных шаров, в которых, как хомячки, бултыхались люди. Рыжая учительница, — заметка: узнать имя, а то как-то уже даже неудобно, — этой фантасмагории не видела, а потому оставалась спокойно-умиротворённой.
Интересно, по какому признаку акумы получали свои силы? Тен-Тен пока сталкивалась нос к носу только с двумя, не считая Месье Голубя: Милен и Натаниэль. Милен была напугана маской и, в силу своих потаённых страхов, после выведения на эмоции с этим всплеском ожидаемо не справилась. Натан, вроде бы, относился к типу «терпил»: по ним можно лупить практически до бесконечности, однако в момент взрыва сметается всё, что находится рядом.
Напуганная маской Милен стала олицетворением своего страха. Тен-Тен не поняла, из-за чего Страшила меняла свой размер, — да и не интересовало куноичи это, — однако у акумы явно были способности вроде тех, что давала чакра шиноби. Этакий кеккей-генкай(2) для отдельно взятой личности.
Примерно так же появился зло-иллюстратор. Натаниэль, выведенный стрессовой ситуацией и выбитый из жизни; терпила-Нат, который наверняка долгое время подвергался психологическому прессингу от той же Хлои; мрачный, нелюдимый подросток, находящий утешение только в своих картинках. В комиксах он был всесильным героем, от него пищала в восторге девушка, в которую он влюблён. Он был крут, спасал город, обладал суперспособностями, нехарактерными для этого мира. И, — что вполне логично, — на волне ненависти к себе и к реальности он стал тем самым всемогущим героем. У героя был враг, — Хлоя, — которого стоило уничтожить. И Нат пошёл по знакомой, проторенной дороге. Он предпочёл стандартный сюжет.