Купаясь в солнечных лучах. Часть 2
Шрифт:
Итак, парня было решено отпустить. Его отвязали, и один из повстанцев придал Юрику ускорение в сторону выхода толчком в спину.
– Митя, - успела крикнуть ему вслед, напоминая о судьбе друга, коллеги и товарища по несчастью.
Очень надеялась, что Юра успеет, и этот безбашенный отчаянный молодой человек еще сможет прожить долгую полноценную жизнь, принимая во внимание ошибки прошлого и не влезая больше ни в какие передряги.
Мы с Юлей остались вдвоем против кучки диких озлобленных мужиков, явно не отличавшихся особым уровнем интеллекта, воспитания и пренебрегающими всяческими моральными
Все внимание перекинули на меня. Вот тут они зашли в тупик и что-то долго обсуждали на непонятном нам своем варварском языке.
– Чего это они?
– чуть слышно выдохнула постепенно приходившая в себя Юлик и начинающая всерьез беспокоиться за меня.
Подозреваю, вовсе не из-за внезапно вспыхнувшей горячей любви к едва знакомой девушке, сколько из-за страха остаться совсем одной с этими отморозками. Возможно, напрасно я так про нее, но если учесть то состояние, в котором я пребывала, стоит простить столь циничные мысли. Мои зубы выбивали барабанную дробь, а пересохшие губы потрескались. Глаза слезились, испарина вызывала еще больший озноб, а лицо и уши контрастно горели. Рук, связанных за спинкой стула, я уже не чувствовала. И это радовало. К острой пульсирующей боли мозга, изводящей ноющей боли в районе лодыжки и ступни, еще и этой не хватало.
– Наверно, совещаются насчет того, что меня милосерднее пристрелить, чем связываться, - вяло откликнулась я.
– До выкупа все равно не доживу, а за труп им никто не заплатит.
– Боюсь, ими вовсе не милосердие движет, - справедливо заметила Юля.
И оказалась права.
– Ты дэнэг многа?
– осведомился у меня Кифа с подачи главного.
– Многа, многа, - поспешила успокоить я его и все собрание. Или наоборот?
Они опять начали спорить меж собой.
– Кта можить запалатит?
– последовал следующий пункт теста.
– Я могу. Сколь надо?
Чего, не слышат еще, как птица обламинго над ними крыльями хлопает?
– Кто ты?
– во тупые…
– Я - единоличная владелица фирмы и всего прилагающегося к ней бабла, и только я могу снимать огромные суммы с активов, - ну и завернула, вроде бы проявляя сострадание к их скудоумию, а в итоге задумавшись, сможет ли Кифа переварить такую выкладку, и тем более перевести.
– Пить хочу, - упрямо и ершисто добавила к выше изложенному, добивая агрессоров своей безаппеляционностью.
Пить мне сразу же принесли. Очевидно, толмач все же проглотил расклад, и банда прикинула, в какую малину она попала. Алчно припав к бутылке свежей прохладной воды, которую поднесли к моим губам, я раздумывала, как они собираются вести борьбу жадности со смертью. Несомненно, мне нужна основательная медицинская помощь, которой они не располагают. Там в подвале в рану попала какая-то инфекция, что вовсе не удивительно, учитывая антисанитарные условия, в которых осуществлялась перевязка, и жаркий климат. У меня началось воспаление, возможно, даже сепсис. Нужен хирург и антибиотики. Ни того, ни другого они не имеют в наличии, но денег хотят. Меня опять на хи-хи начинало пробирать. То ли настолько неоднозначной была ситуация, то ли разум помутился от жара и боли. Единственное, что
Мучители неожиданно покинули помещение, так и не придя к обоюдному согласию. Вот это задачку я перед ними поставила! Вожак, судя по всему, был за то, чтобы меня шлепнуть и не заморачиваться: нет человека - нет проблемы. Другие требовали денег. Мое здоровье заставляла желать лучшего. Медика в наличии не было. Вот парадокс.
Интересно, смогут ли они примирить здравый смысл и жажду наживы.
Вокруг здания, где находилось место нашего заключения, шла стрельба. А мы сидели там беспомощные, привязанные, неспособные ни на какие действия. За окном темнело. Странно, за все прошедшее время я ни разу не подумала о Ризе…
Глава 5.
Дорога в никуда.
Мы в пyти всегда,
Смеpть идет за нами следом,
Hо спасает Бог нас каждый pаз.
Именем Хpиста нас ведет звезда,
Краешком земли, к любви.
Hад обpывом дней гоним мы своих коней
И летим к любви в кpови.
Песня.
– Леля! Лель!
– настойчиво вырывал меня из беспамятства голос Юли.
Тяжело разлепив веки, жмурясь (свет причинял боль воспаленным глазам), я уставилась на товарку по несчастью.
– Чего тебе?
– вздохнув, поинтересовалась у нее.
– Ты не сиди так тихо, - попросила меня девушка, - а то мне все кажется, что ты умерла.
Неожиданно внутри меня всколыхнулась злость: на нее, на себя, на всю эту жестокую абсурдную жизнь.
– Может песню тебе спеть?
– ожесточенно прошипела я.
– Ну, так, чтоб не скучно и не страшно было?
Юлька всхлипнула:
– Я пить хочу…
– А чего ты у них не попросила, когда мне воды приносили? Думаешь, здесь пятизвездочный отель? И тебя каждые пять минут будут спрашивать: “Не хотите ли чего? Достаточно ли вам комфортно?”
– Я их боюсь…
Девчушка окончательно упала духом и залилась горючими слезами, икая и поскуливая.
– И в туалет, и помыться… Есть хочу.., - игнорируя мой настрой, продолжила она заунывный перечень своих желаний в перерывах между всхлипами.
– Ты все записала? А то учти: где я тебе потом шампанское с фруктами и мужика в два часа ночи найду?
– совсем озверела я.
Наверняка, задумав меня добить окончательно из мести, или чтобы не мучилась, Юля протяжно препротивно так завыла.
– Послушай, - увещевала я ее примирительно, тут же сдавшись, - люди на такой жаре без воды могут двое суток протянуть. За это время террористы про нас обязательно вспомнят. Во-первых, им выгоднее продавать живых, нежели мертвых. А во-вторых, они должны закрыть вопрос со мной. Я без лекарств и этих двух суток не протяну.
Испугавшись еще больше того, что ей придется сидеть тут наедине с трупом, напарница усилила громкость. Видимо, чем крепче нервы у человека, тем больше соблазна для окружающих проверить их на прочность. Ну, кто меня за язык тянул? Уж лучше помолчу. Все равно слова какие-то не те находятся…