Купец. Поморский авантюрист
Шрифт:
— Погорячились, — совершенно неожиданно согласился Семён. — Но ты ведь, как и я, хочешь все изменить? — Похоже, что вопрос был чисто риторический, а значит, ответ на него никто не ждал, да Митька и не собирался отвечать. Семён продолжил: — В той грамотке, которую я тебе показал, есть согласие Царя на монопольную торговлю с Англией с последующим размещением компании в Новгороде. Я собираюсь получить такое же согласие от ихней Царицы Марии. Согласие на торг без всякого мыта в Англии.
— Как? — искренне поинтересовался Митька. — Ты же не думаешь показывать нас
— Не знаю, — честно признался после некоторой паузы Семён. — Но я знаю, что у меня есть кое-что, что может ее заинтересовать. Мартин рассказал, от которого я, кстати, и узнал о том, что в Англии правит новая Царица. Он сказал, что Мария — ярая католичка. Она восстанавливает храмы, разрушенные протестантами и строит новые. А знаешь, что в таких условиях Англии не хватает больше всего?
Митька понял, о чем хочет сказать Семён, сразу же.
— Воск, — уверенно ответил рыбак.
— Воск — это да, — кивнул Семён. — Из воска делают свечи, воск нужен храмам как воздух, чтобы совершать службы. Вот только, как я тебе и говорил, я бы не стал так рисковать из-за незначительного увеличения прибыли. Ивановское сто имеет монополию на торг воском. И в Англию я не повезу воск.
— Что тогда? Лампы? — догадался Митька.
— Лампы, — глаза купца блеснули в предвкушении наживы. — Мне известно, что ни в одной европейской стране нет ничего и близко похожего по яркости света на это новое изобретение. Одна такая лампа сопоставима… — Семён задумался, пытаясь привести пример для сравнения. — С многими пудами воска по своей ценности. Представь, сколько церквей можно будет осветить, сколько сэров захотят иметь в своем доме такую штуку? И на секундочку представь, о каких поставках пойдет речь только в разрезе одной Англии! За лампами там выстроится целая очередь.
— Но почему бы просто не продавать лампы, как остальное? Покупатели всегда найдутся, — Митька задавал вопросы не только потому, что было интересно, но и из-за желания как можно лучше понять мотивы купцов. Если Семён где-то лгал или недоговаривал, то с помощью таких вопросов можно было узнать об этом.
— Потому что тогда я буду платить мыто Царю и мыто везде, где я остановлюсь! — отрезал Семён, сжимая кулаки. — Да мне посрать не дадут сходить, вздохнуть не дадут без уплаты мыта. Плати, плати, плати! И львиная часть прибыли будет оседать где угодно, но не в наших карманах. Хочешь торговать — торгуй, но не забывай делиться. Я же делиться ни с кем не хочу.
— А так можно? Не знал, — не удержался Митька, подколол.
— Можно, — Семён не принял шутку, ответил более чем серьезно.
Митька слушал внимательно. Разговор действительно был содержательным и имел место хотя бы потому, что Семён впервые, так сказать, снизошел до обсуждения серьезных тем.
— Огорчу тебя, но мы ничем не сможем помочь. Ты лучше моего понимаешь, что я или мои люди бесполезны в Англии, По-ихнему мы не свяжем двух слов! Хочешь — ломай нам челюсти, отрезай языки, но даже тогда те, кто знал сэра Уиллоби, обнаружат обман. — сказал Митька, на всякий случай добавив: — Это наш Царь знает меня как
Семён выслушал его возражение. Наверняка купец был к нему готов. Иначе у Митьки не вязалось, что Семён пришел просто излить свою душу, да еще и с такой охотой отвечал на вопросы. Нет, в загашнике имелось предложение, не зря купец так тщательно распинался, очерчивая расклад будущих свершений. И действительно, староста Ивановского сто озвучил его.
— Заключим сделку, — предложил он. — Выполните ее, отпущу. Сверху дам тысячу рублей, поделите так, как сочтете нужным. В честное слово вы не верите, но я готов подтвердить свои слова и выдать по пятьдесят рублей авансом каждому уже сейчас. Идет?
— Десять тысяч, — тотчас ответил Митька, еще даже не зная, о чем пойдет дальше речь. — По пятьсот рублей даешь сейчас. А мы дальше разберемся.
— Идет, — ответил купец, с секунду поколебавшись. — Правда, не знаю, как вы повезете такие деньжищи. Но это уже будет не моя забота.
— Я полагал, что твоя. Думал, что мы под защитой Ивановского сто, как вы Царю Иоанну Васильевичу обещали, — ввернул Митька.
— Договорились, — Семён вновь подтвердил, что согласен на выдвинутые условия. — Вы получите две тысячи рублей уже сегодня, по пятьсот на человека.
— Что надо делать?
— Открыть англо-русскую торговую компанию в Новгороде. Марию мы известим, что представляем интересы созданной капитаном в России торговой компании, и подтвердим сие грамоткой от Царя.
— Сейчас? — Митька приподнял бровь. — Помнится, Иоанн Васильевич говорил, что решение по открытию компании в Новгороде будет по результату посольства принято.
— Сейчас, — подтвердил Семён. — Мария должна знать, что у сэра Уиллоби здесь все схвачено и партнеры тоже определены.
— Получается, я в Новгороде останусь? — Митька приподнял бровь. — Как вы Царю сие объяснять будете?
— Нет, — покачал головой Семён. — С нами отправишься, какое же посольство без самого посла, Иоанн Васильевич не поймет.
— Так… а потом? Как в Англии быть?
— Потом щи с котом, — подмигнул Семён.
— Это как? — Митьке было не до шуток.
— Отпустим вас с рыбаками в Англии и поминай как звали, — не задумываясь ответил Семён. — Идет?
— Погоди, а Царице ихней что скажешь?
— Скажу, что сэр Уиллоби в Новгороде остался, дела налаживать.
— С чего бы тебе Мария тогда поверит?
— Как с чего? Мы на английских кораблях придем. Ну и грамотка от Иоанна Васильевича тоже есть. По рукам?
— Но ведь вскроется!
Митька не спешил жать новгородцу руку. Семён только многозначительно улыбнулся.
— Да и с чего бы вам нас в живых оставлять и не убить еще до приезда в Новгород? — спросил Митька.
— Хотя бы с того, что, если помрут у нас в экспедиции англичане, Царь Иоанн Васильевич не поймет, а так — с глаз долой из сердца вон. Да и англичане другого Уиллоби пришлют, доверия к нам еще нет, — подмигнул купец. — А так твоя подпись царю знакома.