Купеческая дочь

Марфа В.

Понимая, что сейчас она получит линейкой, Тоня протянула руки. Через какое-то время увидев, что инспектриса уж слишком разошлась, Тоня убрала руки.

– Я вам не разрешала руки убирать, - сказала Дарья Кирилловна, отвесила пощечину Тоне и сказала, - На неделю останетесь после уроков на два часа.

– Тонька, - произнесла Лариса, шокированными глазами смотря на происходящее, едва женщина покинула кабинет, - Плевать на все эти уроки, иди папе жаловаться. Дарья все допустимые границы перешла.

– А ты уверена, что папа меня поддержит? – спросила Тоня, - Может и не поддержать, я

же действительно на молитве разговаривала.

– В том-то и дело, что ты во время молитвы сказала одну фразу, а не устроила черт знает что, - сказала Лариса, - Она же тебе просто мстит за свою обиду.

– Понимаю, что мстит, - вздохнула Тоня.

– Поэтому беги к папе, уроки подождут, - настаивала Лариса, - Я тебе все расскажу, что проходили, пока тебя не было.

Выйдя из класса, Тоня в коридоре столкнулась с инспектрисой.

– Куда вы пошли во время урока? – спросила женщина, - Хотите свои два часа не в классе сидеть, а на горохе стоять? Без проблем, я изменю свое решение.

– Пошла на х.., - выругалась Тоня и, оставив Дарью Кирилловну в недоумении, быстро вышла на улицу.

Придя к Степану Аристарховичу, Тоня сразу же честно, не скрывая ничего, рассказала о сегодняшней ситуации.

– Последнюю фразу зря сказала, - задумавшись, сказал мужчина, - А так, конечно, это из ряда вон выходящий случай. Тоня, иди домой, отдыхай.

Вернувшись домой и рассказав все матери, девушка пришла к себе в комнату, легла на кровать и никак не могла прийти в себя от волнения - утренняя ситуация слишком ярко отпечаталась в душе Тони.

Когда домой пришел отец, Тоня, немало волнуясь, спросила его:

– Папа, чем дело кончилось?

– Завтра, Тоня, идешь на учебу, сегодняшний случай пытаешься забыть, будто его не было в принципе, - сказал мужчина, - Дарья Кирилловна свое наказание отменила. Только, Тоня, не ударяйся в крайности, не провоцируй никого специально.

– Хорошо, - ответила девушка.

На следующий день, придя в гимназию, Тоня увидела, что инспектриса смотрит на нее злобным взглядом, однако, ничего не говорит.

– Лариса, ты случайно не знаешь, что тут вчера произошло? – спросила девушка подругу.

– Случайно половина гимназии видела, что вчера было, - ответила Лариса, - Прилетел твой папа, видно, что разозленный, и помчался Дарью искать. Я знала, что тебе захочется знать, что было, поэтому специально пошла в туалет, который неподалеку от кабинета Дарьи. Так вот, как папа возмущался! Чуть ли ни кричал, что вот так мстить за свои обиды мелко, что пусть Дарья или все забывает, или отчисляет тебя, как и положено. Вспомнил, что тебя прошлой осенью розгами в гимназии выдрали, возмущался, что это самоуправство и нарушение устава. Кстати, Тонь, а когда это было? Ты же не говорила.

– Не хотелось, вот и не говорила, - ответила Тоня, - Я тогда вам с Аллой соврала, что прогуляла день учебы и мне от папы потом попало, а на самом деле я листовки по ошибке домой Дарье принесла, а должна была ее тезке принести, и потом меня в гимназии выдрали. Так что было потом? Что папа еще говорил? Он же мне ничего не сказал, кроме того, что Дарья пошла взадпятки.

– Вот

все это твой папа и говорил, повторяя то одно, то другое, то третье. Что он за дисциплину, за соблюдение правил, за строгость, в конце концов, но наказание должно соответствовать проступку, а во вчерашнем случае он ничего подобного не заметил. Дарья его успокаивала, даже извиниться попыталась, в конце концов, предложила считать, что вчерашнего эпизода не было и чтобы все обо всем забыли. На этой радостной ноте они и разошлись, - сказала Лариса.

– Будем надеяться, что действительно все забудется, - вздохнула Тоня и посмотрела на свои руки, - Смотри, Лариса, ладошки все в синяках.

– Надо было раньше руки убирать, - сказала Лариса, - Не смекнула ты что-то.

– Не смекнула, - ответила Тоня, - Кстати, хорошо, что моя последняя фраза, которая вылетела случайно, обошлась, не попало за нее.

– Да, может быть, этой фразой ты Дарью и отрезвила, - засмеялась Лариса, - Уж такого от гимназистки она явно не была готова услышать.

В последующие дни Тоня с облегчением заметила, что инспектриса, пусть и следит за ней, но стала несколько спокойнее. В конце февраля Тоня даже рискнула демонстративно сказать пару фраз во время молитвы, чтобы проверить свои предположения.

– Алексеева, еще одно слово – и останетесь после уроков, - сразу же сказала Дарья Кирилловна.

– Вот видишь, Лариска, Дарья как обычно и реагирует, - обрадованно сказала Тоня подруге.

– Может, действительно простила тебя, - предположила Лариса, - Времени уже сколько прошло. Или просто решила вести себя, как обычно. Во всяком случае, все хоть вернулось на круги своя.

– Да, вернулось, - согласилась Тоня, - Дарья сейчас такая же вредная, как и в начале года, не вреднее. Разрешение на театр я у нее не прошу, ходим с Евстигнеем втихаря, поведение у меня приличное, вот и не приходится нам больше с ней видеться, по сути.

========== Часть 24 ==========

На дворе стоял жаркий май. Пятый месяц беременности Тони подходил к концу. Девушка ходила в гимназию, училась, готовилась к экзаменам и надеялась на то, что не завалит их либо благодаря своей невнимательности, либо ей не помогут это сделать учителя или инспектриса своими дополнительными вопросами. Со стороны беременность Тони была малозаметна, благодаря удачно подобранной одежде, поэтому учителя не знали о положении девушки и иногда, глядя в зеркало, Тоня думала о том, что можно было бы не устраивать скандала с инспектрисой, не говорить о своей беременности и вряд ли бы кто-то все заметил своими глазами.

Больше всего Тоню огорчало то, что теперь она должна была максимально прилично вести себя, не позволяя никаких глупостей, чтобы не спровоцировать новый виток скандала.

«И в кофейню уже не пойдешь, и в театр подумаешь, идти или нет», - думала Тоня и либо брала в руки книгу, либо шла к своему жениху.

Каждый раз приходя в мезонин, Тоня видела, как Евстигней что-то делает, однако, всякий раз прячет от нее что-то.

– Евстигней, ты что делаешь? – однажды, не выдержав, спросила Тоня молодого человека.