Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку)

Меньшов Виктор

– Привели?
– послышался от костерка знакомый голос, и нам навстречу шагнула высокая фигура.

– Так точно, господин есаул!
– отрапортовал один из наших конвоиров.

– А ну-ка, покажись, голубчики...

– Да мы, кажись, не тех взяли.

– Это почему так?

– Да нет у них никакого оружия. Шкуры.

– Да ну-у-у?
– деланно удивился есаул.
– Давайте посмотрим на них, может отпустим.

Он подошел. Я узнал Мишаню, который приходил к нам вместе с Хлюстом. В нелепой полувоенной

форме, с картонными погонами, на которых что-то было намалевано, в другом месте и при других обстоятельствах он был бы смешон. Но это в другом месте. Я хорошо запомнил его сумасшедший взгляд.

Он подошел вплотную, отсветил нам лица фонариком.

– Чего в глаза светишь!
– возмутился было водила.

– Это кто?
– спросил Мишаня.

– Водила, - ответили ему казаки.

– Чего водила?
– неожиданно рассердился Мишаня.

– "КАМАЗа", - был дан поспешный ответ.

– Ну то-то же, - удовлетворенно отозвался Мишаня и изо всей силы ударил фонариком в лицо водителю. Тот вскинул ладони и упал на колени. Сквозь пальцы закапала кровь.

– А ты чего уставился?
– взвизгнул Мишаня, и подскочив ко мне, махнул фонариком.

Я успел уклониться, но все же кожу на виске он мне содрал.

– Еще раз ударишь, и я тебе хребет сломаю, - обозлился я на этого придурка в нелепой форме.

– Да я пристрелю тебя, как собаку!
– завопил Мишаня, выхватывая пистолет.

– Господин есаул, а с этими что делать будем?
– позвали его от костра.

– Посадите их на землю да приглядывайте!
– приказал Мишаня, направляясь к костру, где стояли на коленях четверо беззащитных людей.

– Ну так как, ара, не вспомнил, куда деньги спрятал?
– спросил есаул у мужчины.

– Слушай, дарагой, какие деньги? Мы сюда пока ехали - нас каждый пост ГАИ - "давай деньги, давай деньги". И все грозили домой отправить. А где мой дом? Кто меня спросил? Есть у меня дом? Ты у них спроси, - мужчина кивнул на жену и детей.
– Спроси у них - где их дом?

– Да так вам чеченам и надо!
– отозвался кто-то с неприязнью.
– Вы в Буденновске сколько людей жизни лишили?

– Так никому не надо! Зачем так говоришь? Так даже врагу не надо. И чеченцу не надо. Никому не надо...

– Мужчины, отпустите нас, - тихо попросила женщина.
– Мы армяне, из Карабаха. Мы думали, там страшно, дом наш разрушили. Детям учиться надо. Кушать надо. Сына лечить надо. У нас там вся земля не земля - железо. Отпустите. Все деньги у нас забрали. Клянусь! Нам же ещё на что-то жить надо!

– Ага!
– весело отозвался Мишаня.
– Раз говоришь, жить надо, значит, где-то есть денежки! А ну-ка, ищите хорошенько! Чего там все возле пленных встали? Останьтесь двое, остальные ко мне! Иначе мы до утра искать будем.

Двое остались с нами, а четверо остальных

присоединились к поискам, составив аккуратно карабин и три охотничьих ружья в пирамиду, где уже стояли автомат и две двустволки.

Степа и Дима переглянулись, я незаметно кивнул, мол, вижу, заметил.

Наши конвоиры тянули шеи, внимательно наблюдая за поисками, подавая советы, где, по их мнению, надо искать.

– Значит так, - заявил есаул, понаблюдав за ходом не дающего результатов обыска.
– Ты, хозяин, лучше деньги отдай. Себя не жалеешь, так жену с детьми пожалей.

В это время раздался радостный крик:

– Нашли! Нашли!

Двое казачков, размонтирующих запаску, выудили оттуда сверток. Мужчина взвыл и рванулся к есаулу:

– Не трожь! Это сына лечить деньги! У нас больше ничего нет! Даже дома нет!

– Пшел вон, пес нерусский!
– пнул его сапогом Мишаня.
– А ну, покажите, что там.

И тут мужчина бросился на него. Мишаня не ожидал нападения и растерялся. Мужчина сбил его с ног и схватил за горло. Мишаня стал хрипеть и сучить ногами. Двое казаков бросились ему на помощь, с трудом оттащив мужика.

Мишаня сидел на земле, выпучив глаза, и с трудом глотал воздух. Потом встал, потирая горло, закашлялся, поднял фуражку и подошел к мужчине, которого двое держали за руки. Того, что произошло дальше, наверное, никто не ожидал. Мишаня вытащил пистолет и, ни слова не говоря, выстрелил армянину два раза в лицо. Казаки, державшие его, отскочили в стороны. Мужчина постоял секунду и рухнул.

На мгновение все замерли. Слышен был лишь треск огня в костре, посвист степного ветра и прерывистое дыхание Мишани.

– Ну чего глаза вылупили?
– буднично проронил он.
– Берите баб, отведите подальше и разберитесь как хотите, только в живых не оставляйте. А я с мальцом закончу.

– А с этими что?
– нервно спросил один их охранников.

– Смотрите за ними пока, - усмехнулся Мишаня.
– Сначала с черными разберемся... Ну, пошли, что ли?
– он подошел к подростку и рванул его за ворот.

Тот оцепенел совсем и явно не мог адекватно воспринимать окружающее. Он послушно встал на ноги, и не сгибая коленок, пошел за Мишаней, который тянул его от костра.

– Сейчас они и нас постреляют, - горячо зашептал Степа.

– "Мочим" их, - процедил Дима.
– Иначе они нас на куски порежут. Нас теперь оставлять в живых им не с руки.

– Я беру Мишаню, вы двое - конвоиров, а Манхэттен с водилой - к пирамиде с оружием.

Мы подобрались.

– Без дураков, "мочить" наглухо, их тут с десяток, если не больше, командовал Димка.
– Никаких игр в пленных. Постреляют. И так у нас шансов мало. По моей команде...

– Чего вы там шепчетесь?
– подозрительно направился к нам один из охранников.