Купид: Бесконечная ночь

Дарахарт Надин

— Боль, мука… желание облегчить её… Нет более действенного стимула, верно? Более действенной мотивации.

Нет, он не прав. Мой стимул — беспокойство. Но что в этом смыслит купид? Он может рассказывать мне всё что угодно, но моё представление о ловцах детей не изменится. То, что ими движет — это жадность, даже если она проистекает из боли, всё же это ничто иное, как жадность, которая в этот момент заставляет его говорить со мной, как будто мы старые друзья.

— Как давно вы идёте за нами по пятам? — спрашиваю я. — Как вы сюда попали?

Они вряд ли могли последовать за нами через школу созерцателей.

— В подземный мир есть много путей.

— А

чего ты ждёшь от меня, Слайд? — прямо спрашиваю я.

— Хочу сделать тебе предложение.

— Я не сотрудничаю с купидами.

— Учитывая твою нынешнюю ситуацию, может стоит пересмотреть свои принципы.

Я решаю, что больше ни секунды не буду участвовать в разговоре. Слэйд самый непредсказуемый и опасный купид, которого я когда-либо встречала. Он выгнал нас из Вудпери и до недавнего времени работал на Дариана Джеда Ли. Просто смешно, что такой человек, как он, вообще говорит о принципах. За возможность заполучить такого избавителя, как Пейшенс, он сделает, а тем более скажет, всё что угодно.

— В одиночку у тебя нет шансов против Ли и его людей, — снова пытается Слэйд. — А вот у меня есть небольшая армия. Все мои люди заперты в этих темницах, злые и готовые сражаться.

— Я не одна, — отвечаю я и садясь на пол, скрещиваю ноги, чтобы снова взяться за свою работу.

— Что, ты рассчитываешь на потерянного сына Ли? Ты глупая, если думаешь, что он ещё на что-то годен. Почему, по-твоему, они так долго оставляют тебя гнить в этой камере, созерцательница? Потому что в первую очередь обрабатывают его. И если он не сможет сказать им, где малышка, они…

— Замолчи! — кричу я.

— Ты убеждаешь себя в том, что они в порядке, верно? — голос Слэйда становится тише, гипнотизирующе мурлыканье. — Ты говоришь себе, что Пейшенс в безопасности, что другой стражник вместе с ней. Ты думаешь, что трое твоих друзей в порядке, потому что тебе так хочется. Проснись. Этот карточный домик долго не простоит. Побудешь здесь в темноте достаточно долгое время, и все твои надежды рухнут, а потом ты лишишься рассудка. Разве в таком случае не лучше смотреть правде в глаза? Скиннера, наверняка, уже больше не спасти. А Вайтвуда? Кто знает. Но в этом холле было чертовски много нежити, так ведь? А что Пейшенс… Пейшенс ты ещё можешь спасти. Но тебе потребуется помощь. У нас с тобой общий враг. Позволь мне тебе помочь.

— Купиды, — буквально выплёвываю я, — никому не помогают! — я вспоминаю кодекс. Один из самых важных абзацев. — У купидов нет чести, совести и лояльности.

— О, правда? — внезапно его голос звучит совсем близко. — Это всё, что ты о нас знаешь?

— Это всё, что я должна знать!

— Нет, ты не знаешь чего-то самого фундаментального: кто такие купиды?

Его голос звучит эхом в моей заболевшей от раздумий голове. Слова Слэйда уже обрушили верхние этажи карточного домика. Я ощупываю стену. Ничего не изменилось. Вмятина всё ещё крошечная, а мои ногти стали такими короткими, что ими вообще ничего невозможно сделать. Внезапно я чувствую себя обессиленной, а искра надежды, которая до сих пор поддерживала меня, исчезает. Может быть это конец, может быть уже всё потерянно. Может быть они уже давно поймали Пейшенс и просто играют со мной в игру: месть Ли за то, что в первый раз мы сорвали его планы.

Ещё один этаж карточного домика падает. Я должна отвлечься от этой мысли. Срочно. Внезапно мне снова хочется услышать опасно приятный голос Слэйда.

— Ну? — спрашиваю я, повернувшись в его сторону. — И что же вы ещё, кроме монстров, отбирающих у семей детей?

Сначала

я не получаю ответа, и в голове проносятся разные мысли. Вполне возможно, что я его разозлила. Или, что его здесь вовсе нет и никогда не было. Что он мне только причудился. Но почему мне должен мерещится именно Слэйд? Один из тех существ, которых я презираю больше всего.

— Пообещай мне одно, — внезапно говорит он, и я бесконечно счастлива.

— Что?

— Когда будешь меня слушать, забудь на мгновение о том образе, который у тебя о нас сложился. То, что они втемяшили тебе голову и внедрили в твой мозг.

Я колеблюсь. Не знаю, получится у меня или нет.

— Я попытаюсь, — в конце концов говорю я.

И тогда Слэйд начинает рассказывать.

Глава 45

… Рабочий квартал Элизабет, мегаполис Лондон, 50-й год. С неба сыплются уведомления в виде листовок.

***

Для всех жителей Элизабет: завтра всех детей соберут на мероприятие, целью которого является отдых. Это следуют понимать как дружеский жест промышленного союза. Родители призываются подготовить своих детей к поездке и передать их патрулю. Также каждому взрослому жителю Элизабет будут введены инъекции. Они обязательны.

***

Люди, жившие в этом мрачном квартале, были в растерянности. Такое предложение поступило впервые. И, в любом случае, здесь жило не так много детей. Так как всё население Элизабет работало на химической фабрике Кент и Балдерстон, токсичные пары уже десятилетиями травили их, поэтому большинство не могло иметь детей.

Все были в замешательстве из-за листовок. Некоторые убеждали себя в том, что промышленники серьёзно намеревались сделать что-то хорошее для детей, но большинство верило в другую версию: они были убеждены в том, что чем-то заразились на работе, каким-то вирусом, возможно, заразным. Это бы объясняло, почему детей отправляют в безопасное место, а также введение инъекций. Да, даже высокий, сплошной забор, который внезапно был установлен вокруг Элизабет, имели бы в этом случае смысл.

Был лишь один мужчина в этом населённом пункте, который не верил ни в одну из этих версий: Тайлер Слэйд. Слэйд был надзирателем в восточном зале на химической фабрике. Его считали строгим и властным, и он, не колеблясь, сдавал тех работников, которые были ленивы, слишком много говорили и мало делали или во время перерывов тайно торговал запрещёнными товарами, чтобы обеспечить себе преимущество. У него были хорошо налажены контакты с руководством, но в Элизабет он был лишь одним из многих. Вот почему тревожные новости коснулись и его, так как у Слэйда был маленький сын.

После смены он вошёл в крошечную однокомнатную квартиру, в которой жил вместе с мальчиком. Его звали Чарли. Закрыв за собой дверь, он вытащил из-под униформы инструменты, которые тайно вынес из фабрики.

Чарли смотрел телевизор. Как и всем детям рабочих, ему не разрешалось посещать школу, и он проводил дни в квартире. На матовом экране мультипликационный персонаж жонглировал мечами. Программы с большим количеством действий были запрещены. Промышленники не хотели внедрить рабочим какие-нибудь идеи и пробудить их воображение. Воображение было лишь привилегией промышленников. И всё же Тайлер Слэйд был достаточно изобретателен, чтобы спрятать Чарли от патруля.