Купить мужа, или Голая правда о драконах
Шрифт:
И хотя «булкам» блондина пришлось несладко, главной его проблемой было не это, ведь над горе-женихом нависла угроза посерьезнее синяка на полупопиях.
Стоявшая рядом пузатая ваза с цветами зашаталась, когда ухажер начал подниматься и уперся рукой в высокий шкаф, на полке которого она стояла.
– Ой-ей, – прокомментировал попугай, явно с интересом ожидая развития событий.
– И не говори, – пробормотал я, сам замерев в ожидании.
А ваза, перестав шататься, как девица, которая никак не может выбрать между двумя
Так и представил себе воина-модника, который идет на бой в таком великолепии. А следом несется пехота в простых железных кастрюлях. Веселый вышел бы бой. И короткий – надо было бы лишь перебить противника, который, не в силах устоять на ногах от хохота, сдался бы на милость напавших клоунов.
– Ай, – обозначил свое негодование и удивление Клайв, снова шлепнувшись на задницу.
Не ожидал от него такой деликатности в подборе выражений. Даже Император, думаю, в такой ситуации использовал бы слова из лексикона пьяного вусмерть конюха!
Потянув за ручки, блондин попытался снять вазу, но та твердо была намерена не расставаться с ним ни под каким предлогом и слезать с головы не пожелала.
– Да чтоб вас всех! – голос Клайва снова наполнился визгливыми нотками.
Он встал и, слегка пошатываясь, поплелся к выходу из дома.
– Молодчинка, Феня, – я подмигнул обезьянке и подставил ей ладонь. – Дай пять!
Маленькая лапка коснулась моей пятерни. По мордашке хулиганки расплылась довольная улыбка.
– И не стыдно вам? – Дэна подошла к нам и с укором покачала головой.
– А чего это нам должно быть стыдно? – возмутился я. – Это он, твой жених, слямзил напоследок вазу и смылся! Видимо, за моральный ущерб с тебя взыскал. Или на память утащил, даже не знаю. Чтобы горючими слезами наполнить до краев, вероятно.
– Плохо то, что теперь наш бюджет лишился еще и денег от уроков, которые Клайв у меня брал, – она вздохнула. – Впрочем, этого следовало ожидать.
– Ты только его учила, или стоит ожидать новой волны нашествия женихов, обманутых в лучших ожиданиях моей коварной супругой?
– Очень смешно! – фыркнула она, но все улыбнулась.
А потом, сделав шаг, тоже поскользнулась на кожуре. И угодила прямиком в мои объятия. Прижалась к груди, обволакивая цветочным ароматом волос, утопила в своих океанах, потянула к себе с такой силой, что не сумел устоять. Ибо кто же отказывается от счастья, которое само идет в твои руки? Вернее, в них падает!
Ее нежные губы попали в плен моих, раскрывшись, как бутон, и подарив свой нектар. Дракон внутри встрепенулся, мигом распознав, какое чудо угодило в его лапы. Когти вспороли душу, заставив сдавленно зарычать, наслаждаясь фейерверком оттенков самых разных чувств, взорвавших нутро. По жилам понеслась лава, заставив позабыть обо всем на свете, сосредоточившись
А потом меня оттолкнули, окатили яростью, бушующей в океанах глаз, и влепили такую оплеуху, что вместе с искрами, сыпанувшими во все стороны, туда же едва не полетели и мои зубы!
– Кто тебе удар ставил? – пробурчал я, почувствовав, как рот наполняется кровью.
Но большую часть сожалений, если честно, испытывал не по поводу разбитой губы, а из-за того, что вкус ротика моей Дэны неуклонно таял, превращаясь в щемящее душу воспоминание.
– Улица ставила! – бросила эта тигрица, все еще полыхая гневом. – И тяжелая работа!
– Женился на боксере, – попытался улыбнуться. – Кто же бьет молодожена? Имей совесть, дождись хотя бы окончания медового месяца!
– Тебя взяла в мужья порядочная девушка! – процедила моя мегера. – Вспомни, о чем договаривались и лапы не распускай, понял?
– Ты доходчиво объяснила в первую брачную ночь. – Хмыкнул, проверяя, шевелится ли челюсть. – И сейчас напомнила так, что сложно не понять.
– Отлично! А теперь садись, – указала на диван перед столиком.
– Зачем? – осведомился, с опаской потирая горящую щеку.
– Тебе нужно подписать документ.
– Какой? Завещание? Я тебя уже боюсь, жена!
– Приземли свою попу, говорливый геккон!
Она дождалась, когда я сел, положила передо мной бумаги и ткнула пальчиком на строчку внизу листа, исписанного каллиграфическим убористым почерком:
– Вот тут нужно подписать.
– Кровью?
– Ты бываешь серьезным? Хоть когда-нибудь?
– Не дождешься, – пробурчал и, пробежав глазами бумаги о ссуде, нарисовал нужную закорючку. – Теперь буду дверь спальни запирать, тут в случае моей смерти половина долга списывается.
– Даже так? – она выхватила документ и, разглядывая подпись, пробормотала, – а если жена явится взыскать супружеский долг?
– Точно явится? – судорожно сглотнул, почувствовав, что сердце угодило в пятки и трепыхается там, счастливое. – Тогда буду держать дверь нараспашку, пусть приходит! А потом… – мотнул головой. – Хоть на сапожки и сумочки меня пускай пустит, согласен!
– Тебе все шуточки, – она вздохнула и убрала бумагу в папку.
– Дэна, – я встал и сделал шаг к ней. – А если я не шучу?
– Как же сразу не поняла! – сделав большие глаза, всплеснула руками. – Ты же влюбился в меня без памяти, едва увидел, да? Встретил свою истинную пару и теперь дышать не можешь, если она не рядом, верно?
Я промолчал, перестав улыбаться. Да, наверное, со стороны глупо выгляжу. И пОшло. Как кретин, который всеми правдами и неправдами пытается затащить девушку в постель.
– Прости, – через силу широко улыбнулся. – Вопрос о супружеском долге снимается с повестки дня. Более докучать тебе не намерен, моя добродетельная супруга. Позволь откланяться.