Купите книгу – она смешная. Ненаучно-популярный роман с элементами юмора
Шрифт:
Когда список вакансий и вариантов трудоустройства в нашем и всех соседних городках заканчивался и Дядя был не в настроении заходить на очередной круг, а нерастраченная энергия еще бурлила в его самоварном теле, он принимался за создание принципиально новых профессий и родов занятий в истории человеческой цивилизации. Так как тетя Джинджер раз и навсегда преградила своим двухсотфунтовым торсом и шестиразмерным бюстом путь Дяди в мелкий и средний бизнес, требующий хоть малейших денежных вложений (на крупный у него хватало идей, не хватало кредитоспособности, особенно после той дохлой истории с разведением песца в условиях полупустыни), то Дяде ничего не оставалось, как периодически пытаться захватывать необъятный рынок по оказанию услуг для ничего не подозревающего населения. К сожалению, большая часть потенциальных, но недалеких клиентов нашей ближайшей округи не была готова к таким смелым экспериментам, как психоанализ и персональный гороскоп для крупного рогатого скота или массовый гипноз с психозом и поголовной сдачей на справедливый суд хозяев домашних вредителей. Правда, идея межзвездной
Вернемся к Дяде. Так вот, главным его увлечением была не постоянная привычка менять работу и даже не умерщвление морального облика соседей, там он не встречал никакого сопротивления – достичь вершин его сарказма, а тем более побороться с ним на равных не было под силу никому из смертных. Настоящей страстью Дяди были споры. О, да! Здесь он раскрывался полностью! Здесь была борьба! Да какая борьба, здесь была война, истребление, апокалипсис! Здесь был противник – живой, пока еще живой и не согласный с тем, во что свято верил Дядя. А тот умел верить по гроб жизни! И так как дядино мировоззрение и круг интересов был равен триста шестидесяти градусам, а горячая и бесповоротная вера в нестандартное толкование событий и предметов у Дяди не имела границ, прибавьте к этому вздорный и задиристый характер моего родственника и умножьте все это на количество жителей нашего городка и вы получите примерное количество заключенных Дядей пари.
Я не буду утомлять и без того слегка утомленных дядиным обществом читателей перечислением всех споров, в которых участвовал Дядя, пройдусь лишь по некоторым. Скажу сразу, что большинство этих споров так и остались неразрешенными, по причине малых возможностей проверки их на практике или ограниченности человеческой жизни и терпения для проверки конечного результата. Например, что раньше погаснет: Луна или Солнце? А, каков размах? Или прорежется ли у человека в результате эволюции третий глаз? Зачем ему это надо было знать и еще об этом спорить? Не знаю.
Обычно человек, вступающий с Дядей по неосторожности в спор, уже через пять минут был готов признать свое поражение под напором дядиной харизмы и аргументов вперемешку с чесночным перегаром. Но нам не нужны легкие победы! Для начала Дядя давал уничижительную характеристику для своего визави, его ближайших родственников, их умственного и физического здоровья. Далее обычно шли прозрачные, ненаказуемые, но в то же время достаточно однозначные намеки на кровосмесительную связь всех фамильных ветвей противостоящей стороны с участием различных животных, вплоть до тотемных. Если этого было мало, тогда Дядя вкратце проходился по теме будущего поколения его противника, которое может появиться в результате такого образа жизни, если уже текущее несет на своем лице все признаки генетических изменений. Если субъект спора еще не пытался придушить Дядю, а сделать это с его почти трехсотфунтовой тушей и бычьей шеей было практически нереально, но в то же время подавал хоть какие-то признаки жизни, то приступали к практической проверке предмета спора, если таковое представлялось возможным. Тут доходило до всякого: приклеивание машины к асфальту и попытки ее самостоятельного отрыва (участвуют различные марки клея и автомобилей); протаскивание носового платка через нос и рот – тут Дядя немного поднаторел, и мы стабильно брали это очко; выпивание на скорость литра подсолнечного масла вместе с оппонентом! Тут главное было вовремя остановиться, точно зная свою дозу, после которой ты обычно начинаешь блевать – Дядя эту дозу хорошо знал, а противник обычно нет. Ну и так далее…
Я же хотел вам рассказать, как Дядя поспорил о том, сломал ли он ногу или нет. Это было на празднике. День Урожая, уже не помню какого года, – короче, ярмарка, массовое гулянье на окраине города, неприлично огромное поедание еды и распивание питья. Народу было много, трезвых намного меньше. Машины, кони, повозки, трактора. К тракторам мы еще вернемся, пожалуйста, не глушите вон тот большой, с красной крышей! Спасибо. Дядя обычно на праздниках пил много и в меру, но на вид не пьянел – не могу ручаться за его голову, что творилось в ней в трезвом виде и отличалось ли содержание мозговой деятельности от пьяного
В разгар массовой попойки и поедки на свежем воздухе, которые все мещане почему-то упорно называли празднествами, Дядя предложил устроить гонки на тачках. Благо дело было по осени, тачки у всех были на ходу и поэтому большинству народа идея понравилась. Бабушки, оккупировавшие периметр пустыря, на котором проходил пока еще слишком мирный, по Дядиным понятиям, праздник и где должен был состояться Первый Большой Бриджтауновский тачечный заезд, вздохнули с облегчением. В их сердца слишком глубоко врезалось последнее массовое дядино развлечение – стрельба по диким гусям. Это было аккурат на прошлом празднике Подготовки к празднику Урожая. Тогда Дядю и осенила та гениальная идея, и ее также поддержали многие «неведавшие, что творят». Так как в наших краях диких уток, а впрочем, равно как и диких гусей можно было увидеть только по телевизору, то выставили на поле замену – домашних цыплят. Кто сказал, что куры не летают? Я видел совсем другое. У них был совсем небольшой шанс, и некоторые им воспользовались – улететь в добрые края подальше от этой своры пьяных фермеров с ружбайками, во главе с полоумным заводилой. Сотня цыплят, собранных в кучу на этом самом пустыре, после предупредительного выстрела в воздух полетела исправно, но не кучно и крайне низко. Инстинкт убийц мамонтов и птеродактилей взыграл в и без того разогретой кровеносной системе охотников мгновенно, и пальба началась во всех направлениях стихийно, но довольно плотно.
Наш городок никогда не подвергался нападениям индейцев, но я всегда знал, что где-то глубоко внутри мы к нему готовы. Бабули в первую очередь, мамаши с малыми детьми во вторую, с задержкой максимум в пару миллисекунд, оказались на земле. Перья опускались еще в течение получаса, в принципе, столько же, сколько и стихала стрельба в окрестностях. Кое-кто успел окопаться…
Хорошо, что на этот раз забава обещала быть мирной – подумаешь, пробежаться с тачкой навоза по кочкам, эка невидаль! Дорогая, где наша тачка, в сарае?
Предложение устроить дерби с порожними средствами перевозки дерьма было отвергнуто Дядей решительным взмахом руки и фразой: «Это для слабаков!» Поэтому тачки трамбовались биогумусом по самые ого-го. Дядя лично попрыгал перед стартом на каждой тачке, чтобы проверить тщательность трамбовки, после чего несколько моделей были сняты с заезда со сломанными колесами.
И вот гонка началась! Дядя быстренько выбился в лидеры, проехав при этом по паре конкурентов, основная масса тачечников мчалась за ним, но первым был не он, первым бежал, а точнее катил в желтой кепке лидера Морган Фрост! Дядя мог проиграть кому угодно: Саддаму Хусейну или Мефистофелю вместе с Гете, но только не Фросту! Фрост был из оппозиции из очень маленького и самого вредного меньшинства, из тех, кто никогда не смеется над дядиными шутками, из тех, кто не боготворит его и не воздает ежедневную хвалу небу за то, что имеет возможность жить рядом с таким Человеком!
– Морган, старый пират, сколько ты сегодня прирезал народу? Что ты роешься в огороде, забыл, где зарыл свои сокровища? Я видел вчера рекламу по телевизору, так ты не только ассенизацией, но и одеждой теперь занимаешься? – это был стандартный набор приветствий, которыми встречал Дядя Фроста. И вот сейчас это ничтожество – этот не способный даже достойно парировать дядины выпады в свой адрес, а умеющий только злобно тявкать: «Старый неудачник, закрой свой поганый рот!» – сейчас бодро толкал тачку на десяток корпусов впереди основной группы, в том числе и Дяди, кричавшего истошным голосом неприличное ругательство, от которого все дамы позакрывали себе уши: «Фальштраф! Фальштраф!» На что Фрост только улыбался во все свои три желтых зуба, оборачивался и показывал язык. В очередной раз, обернувшись на не совсем удачном куске трассы, он зацепился ногой за кочку и некоторое время еще проехал на своей тачке, головой в грузе и ногами вверх, а затем весь этот человеко-тачко-навоз полетел на землю в районе второй беговой дорожки. Заметив такое неожиданное, но вполне заслуженное счастье, Дядя издал воинственный клич гугенотов – это племя одних французских индейцев, и припустил вскачь, практически обогнав свою тележку. Это ускорение стоило ему золотой медали или чем он там себя собирался награждать за первое место, потому что, если Дядя проигрывает в подобных соревнованиях, зачастую сам являясь их организатором, то до награждения дело обычно не доходило. Так вот Дядя конечно же тоже упал, причем вровень с Фростом. Некоторое время они еще ползли наперегонки, но вскоре тачки, вцепившиеся им в руки, а также стадо неандертальцев, пронесшееся мимо них, и табун ржущих со всех сторон лошадей остудили их спортивный пыл. Отдышавшись, оба старых пердуна попытались встать, причем удалось это лишь одному и это был не Дядя. Он снова упал в перепаханную тачками и ногами, а также хорошо удобренную навозом землю, схватился за ногу и вскрикнул неприличным словом.
– Перелом, – единодушно констатировал научно-медицинский консилиум из всех быстренько собравшихся зрителей тачечного забега.
– Нет, – академично парировал Дядя. – Я не слышал хруста!
Под влиянием его авторитета единство в рядах резко испарилось и наметился раскол. Половина родонаселения – в основном отчаявшиеся домохозяйки, признавали в Дяде пожизненного инвалида. Другая половина, в основном мочащаяся стоя и смеющая перечить первой только на людях, – отрицательно качала головами, наперебой припоминая истории про прыжки с амбара, нераскрывшиеся парашюты и танцы в тот же вечер с активным участием нижних конечностей. Дядя продолжал лежать.