Куплю тебя за миллион
Шрифт:
Бессердечный!
Губы Бекетова жёстко и властно терзают мои, язык трахает мой рот, а одежда скользит вниз, к моим ногам.
Чёрт… Он ещё и раздевает меня за доли секунды!
Я уже почти голая.
Нет. Блин, голая! Трусики тоже спустились на уровень щиколоток, а наглая, сильная ладонь мужчины хозяйским жестом ложится между моих бёдер.
Бекетов сдавливает двумя пальцами узелок клитора, пощипывая его ритмично и нежно.
Глеб возбуждает меня за жалкие несколько
Я готова просить его о продолжении. Умолять, выклянчивать…
Но вдруг…
Бекетов резко движется дальше и сжимает набухшие складочки двумя пальцами. Делает это жёстко, до резкой боли, словно сдавил стальными клещами.
— Ещё раз увижу, как ты флиртуешь с кем-то, убью, — говорит равнодушно.
Нажим усиливается. Становится невозможно даже вздохнуть, настолько сильно он держит меня.
Через миг отпускает.
Захват ослабевает.
Бекетов нежно поглаживает припухшие складочки, пробираясь к влажному входу.
Трогает его, растирает по кругу и ведёт себя, как ни в чём не бывало.
Горячая ласка контрастирует с его жестокими словами.
Я знаю, что он не шутит.
Ни капельки.
Он же наёмник. Для него цена человеческой жизни измеряется в нулях, которые ему готовы заплатить. А меня… меня, значит, он просто так прикончит.
Бесплатно.
Потому что приобретённая игрушка должна принадлежать только одному хозяину и заглядывать в рот тоже только ему, одному.
Я оторопело стою на месте, поражённая этой мыслью.
Бекетов подхватывает меня и опускает на кровать, забираясь сверху. Гладит ладонями, исследует тело пальцами.
Его взгляд становится мерцающим, по-настоящему опасным и безжалостным.
Кажется, он меня всюду уже поимел. Только мысленно, а сейчас раздумывает, выбирает, с чего бы начать.
— Ничего не спросишь? Ничего не скажешь? — роняет глухим, севшим голосом.
— Я… не знаю, что сказать. Пожалуй, я до окончания срока заключения не выйду из этой комнаты! — выпаливаю. — Пусть мне еду сюда приносят.
Бекетов сгибает мои ноги в коленях и расставляет их широко, прижимается щекой к колену, царапая нежную кожу щетиной.
— Послушная Проблема? Это что-то новое. Или ты задумала что-то другое? — пытливо смотрит мне в глаза.
Непрерывный контакт.
Тело словно подбрасывает высоко вверх, когда его пальцы начинают растирать узкую щёлочку по кругу.
Дрожь желания выдаёт меня с головой. Я хочу этого холодного, как айсберг, равнодушного и жестокого убийцу.
Хочу так, что в голове пустеет, а где-то глубоко внутри разрастается пугающее пламя. Оно сжирает всё на своём пути.
Не остаётся ничего.
Ничего,
Глава 13
Марианна
От напряжения воздух едва не потрескивает громкими искрами.
Бекетов медленно опускает руку, притягивает к себе коробку и снимает крышку. Звук шелестящей упаковки звучит слишком громко и бьёт по моим нервам. Я вздрагиваю.
— Ты напряжена. Боишься меня, что ли? — удивляется Бекетов.
— Боюсь. Я слишком хорошо знаю, что твои угрозы — это не пустой звук, — шепчу едва слышно.
— Глупая, дурная девчонка! — цыкает мужчина. — Когда же ты поймёшь главное?
— Что именно?!
Я широко распахиваю глаза и жадно смотрю на лицо Глеба.
— Ну же, скажи… Не томи меня! — прошу его.
Бекетов медленно размыкает губы и снова плотно смыкает их, едва заметно покачав головой.
— Подрастёшь, узнаешь, — и издевательски щёлкает пальцами по моему клитору.
Пискнув, свожу ноги вместе.
— Раздвинь! — приказывает.
Металл в его голосе не допускает ни промедления, ни ослушания.
Делаю то, что он приказал. Чувствую себя как кукла на витрине и снова начинаю мелко дрожать, в особенности, когда он скользит взглядом вверх и вниз.
Бекетов прищуривается, словно оценивает товар.
— Ну, что же ты молчишь?! И ничего не делаешь?! — спрашиваю высоким голосом. — Я так долго не могу. Изнывать от неизвестности — хуже всего!
— Изнывай, девочка. Дольше и мучительнее, — тянет по-садистски. — В следующий раз будешь думать тем, что прячется под твоими чудными кудряшками. То есть головой.
— Спасибо за уточнение. А то я не догадалась бы… — пытаюсь шутить, но улыбка получается нервной.
Не выдержав напряжения, в итоге быстро сворачиваюсь калачиком, подложив локти под голову. Бекетов возмущённо смотрит на меня, сложив руки под мускулистой грудью.
— Кажется, с каждый днём я нахожу в тебе всё больше изъянов, которые следует искоренить. Неповиновение — главный из твоих…
— Грехов?! Мне вам покаяться, отче?!
— Покайся, — говорит серьёзным голосом.
— А ты? У тебя самого сколько грехов за душой?!
— Много. Похоть — один из них, — ухмыляется Бекетов и его ледяные глаза становятся похожими на океан во время шторма.
Глеб двигает коробку в мою сторону, словно предлагая заглянуть внутрь.
Что же там внутри?!
Любопытства очень много, но и страха во мне предостаточно.
Вдруг там…
— Что в коробке? Ошейник? Кандалы?! Плётки?!