Купол надежды

Казанцев Александр Петрович

Нина Ивановна и ее помощница угощали всех, уговаривая взять то один, то другой лакомый кусочек.

Гости не заставляли себя упрашивать.

— Не напрасно я сегодня от завтрака отказался, — заметил замминистра мясной и молочной промышленности, завязывая на объемистой шее салфетку. Он походил на гиревика второго тяжелого веса, готового взять рекордный вес.

Конечно, закуску полагалось запивать. И не только минеральной водой,

Но дальний уголок стола, где восседали три толстяка и два «донкихота», отказался от всякого питья. Оказывается, продукт нельзя ни в чем растворять.

Потом принесли паштеты и жульены. Они были так ароматны, что референт-рыбник признался в готовности изменить рыбному промыслу.

Затем

официанты предлагали гостям то консоме, то украинский борщ, то бульон с пирожками, то русские щи.

Гостям приходилось пробовать по две-три ложки каждого предложенного блюда, отмечая в специальных карточках одну из пяти цифр, — оценка по пятибалльной системе.

Эти карточки раздавала каждому Азлита и тут же отбирала их, чтобы отправить в вычислительный центр, где ЭВМ подобьет итоги испытания.

Следующие блюда-загадки были так же обильны и разнообразны.

Гостям предлагались разные сорта рыбы: и стерлядь, и осетрина, и форель, но по условию все в разделанном виде — без костей, чтобы по внешнему виду нельзя было отличить искусственной пищи от настоящей.

После рыбы пошло жаркое во всех видах: ароматное, сочное, тающее во рту. Тут был и шашлык, и бастурма, и английский бифштекс с кровью и бефстроганов с картофелем-пай — тоненькими стружечками, поджаренными в масле, антрекоты, филе, ростбифы…

И опять приходилось брать всего понемногу, чтобы отметить в протянутых Аэри-тян карточках.

— Слыхал про Тантала, — сказал моряк. — Тот с голоду и жажды мучился. Но, чтобы голодные муки испытывать, когда ешь, да не доедаешь — такого еще не случалось!..

Гости смеялись.

Но профессионалы-дегустаторы, три толстяка и два «донкихота», не позволяли себе даже улыбнуться.

Они священнодействовали.

Беря на кончик ножа испытуемое лакомство, они подносили его к губам, прикасались к пробе кончиком языка, причмокивали, иные закатывали глаза или прищуривались, словно нужно было целиться из лука в цель.

Карточки заполняли особенно тщательно. Каждый ставил свою фамилию, хорошо известную в соответствующих кругах.

На другой стороне стола становилось все шумнее. Туда громко требовали хозяек стола, за них поднимали тосты.

Подвыпивший Ревич пристроился рядом с Ниной Ивановной и произнес довольно странный тост:

— Предлагаю тост за тех, кто в мере. Ибо мера лежит в основе науки, техники, торговли и поведения людей. Так поднимем же наши мерки. Виват! Аэри-тян!

Пир приближался к концу. На столе появились фрукты, и академик Анисимов объявил, что карточек заполнять больше не надо.

— Фрукты настоящие. И останутся настоящими на все будущие времена. Их имитировать нет никакой нужды. Яблоки и апельсины, груши и вишни будут разводить в огромных садах, которые покроют ныне по-иному используемые пространства.

И не успели «испытатели» полакомиться всласть фруктами, как Нина Ивановна солидно объявила, что сообщит присутствующим результаты «испытания», итоги, подведенные электронно-вычислительной машиной.

Шум в зале стих. Окунева возвестила, что искусственные продукты во всех случаях все знатоки поставили в числе лучших блюд, которыми угощали присутствующих. Только двум естественным блюдам «удалось втиснуться» в лучшие — бастурме, приготовленной в одной из знаменитых московских шашлычных, и лососине, не имевшей на столе «искусственного конкурента».

Академик Анисимов сказал в заключение:

— Прошу извинить нас за некоторую долю шутки в сегодняшнем испытании. Ученые, как известно, любят шутить. Но наша шутка символична. Под маской выступали вовсе не хозяйки нашего стола, которых мы благодарим за хлопоты и радушие, а сами блюда. Вам надлежало угадать, что кроется под такой маской. Однако цель, нашего сегодняшнего испытания отнюдь не шуточная. Мы хотели показать, что наша продукция, если подходить к ней без предвзятости, может оказаться полезной народу. Я далек от мысли,

что инерцию вкуса и мышления можно преодолеть сразу. Химия постепенно завоевывает свое место в обществе. Пусть некоторые дамы справедливо сетуют на капрон, он недостаточно пропускает воздух, в нем устают ноги. Однако капрон, нейлон и прочие искусственные ткани все-таки завоевали мир, миллиарды людей одеваются в искусственные одежды, которые должны совершенствоваться. Очередь за продуктами питания. Химия уже вошла в фармацевтическую промышленность, да и в пищевую тоже. Вспомните всякие конфитюры, желе да и многое другое. Химия — друг людей. А больные, которым нечего выбирать? В силу своей болезни или перенесенной операции они какое-то время не могут принимать пищу. Химики приходят им на помощь. Организму, собственно говоря, нужны не просто белки, чей вкус и запах вы здесь оценивали, а аминокислоты, которые из этих белков после их расщепления внутри организма он для себя выделит. Так вот, полный набор аминокислот мы можем вводить больному прямо в кровь, минуя пищеварительный аппарат, чью роль выполнят наши лабораторные установки. Мы достаточно широко применяем уже такую диету и радуемся, что она многим больным сохранила жизнь. Находясь в самом тяжелом состоянии, они даже не теряли в весе. Однако химики не предлагают человечеству перейти на питательные пилюли. В этом нет необходимости. Да и пилюли эти весили бы около восьмидесяти граммов. Довольно увесистые. Мы хотим, чтобы человечество с помощью химии обеспечивало себя полноценными белками, которым придан привычный для пищи вид, как это было сделано на нашем шутливо названном «пире знатоков», чтобы искусственная пища обладала приятным вкусом и возбуждающим аппетит ароматом. Задача науки решить все эти вопросы. Вам же судить о тех первых шагах, которые мы пытались сделать в этом направлении, стремясь не заменить сельское хозяйство (это было бы нонсенсом!), а лишь прийти ему на помощь при неблагоприятной погоде. Цель же наша — помочь человечеству победить голод на Земле, Это может быть. Это должно быть. Это будет!

Замминистра рыбной промышленности подошел к Анисимову и крепко пожал ему руку.

— Слово моряка! Боюсь, что вы отобьете охоту у моих рыбаков заниматься своим промыслом, коль скоро жареных рыб будете получать в колбах. Я ручался, что ошибки больше не будет. Думаю, что не ошибусь, если пообещаю вам всячески содействовать распространению вашей искусственной пищи.

Замминистра мясной и молочной промышленности тоже подошел к академику.

— Буду рад видеть вас в нашем министерстве, хотя вы стараетесь сделать его ненужным. Впрочем, без молока вы все-таки не обходитесь.

— Конечно, и без масла тоже! Создание искусственных жиров — дело предстоящих наших работ, — ответил академик.

Референты тоже жали руку академику, а подходя к хозяйкам стола, Нине Ивановне Окуневой и очаровательной Азри-тян, прикладывались к ручкам. Словом, все остались довольны.

Нина Ивановна обняла Аэлиту и расцеловала:

— Имей в виду, ты была выше всяких похвал!

— Нет! Среди дегустаторов не хватало кое-кого! — заплетающимся языком вставил Ревич.

— Кого это? — удивилась Окунева.

— Собаки несравненной нашей Аэлиты.

Официанты убирали посуду.

Глава пятая. ИГРА В МЯЧ

Аэлита впервые принимала Николая Алексеевича у себя дома, вернее, на квартире уехавших друзей.

Это был ее день рождения, и Николай Алексеевич, оказывается, помнил об этом и сам попросил разрешения навестить ее.

В эту субботу ясли работали, и родители при желании могли привозить туда детей. Аэлита обычно этим не пользовалась, но сейчас, сама не зная почему, отвезла Алешу, вернулась и с непонятным волнением стала прибирать чужую квартиру, где никак не могла почувствовать себя дома. Все здесь казалось чужим, неуютным, холодным. Но хоть не чувствовалось удушья семейки Мелховых!