курьер.ru
Шрифт:
— Что ж, дело ваше. — Американец снова сел в кресло. — В полицию я звонить не буду. Ответьте на один вопрос: там, в горах, действительно все серьезно?
— В каких еще горах?! Сказано же, я почтальон. Курьер. Перевожу пакеты, не заглядывая внутрь. Это все.
— Хватит вилять, черт подери! Я же сказал: только один вопрос! Здешние идиоты вывели с гор «Иванов», утопили узкоглазых, открыли дорогу исламистам и вдобавок ко всему втягивают сюда наших парней. А кто будет гробы в Штаты посылать? Я?! Так что, ответите
— Что вы хотите услышать? — спросил Шинкарев. — Конечно, там все серьезно. Там те же люди, что были на Кавказе, в Боснии, в Македонии. Да где угодно. Вы лучше Элизабет спросите, она денек с ними поболталась, очень даже хватило!
Андрей снова сменил тон, став говорить более раскованно, в манере «своего парня».
— Вы имеете в виду мисс Элизабет Холленфилд? — переспросил его собеседник. — Ей повезло в отличие от Джейн, ее коллеги. Видимо, поэтому мисс Холленфилд находится во власти странных иллюзий — что участники этой игры будут вести себя как порядочные люди.
— Да уж... куда там, — подмастил Андрей.
— Кстати, она сообщила мне, что часть русских осталась в стране. Вы что-то знаете об этом? Где они, зачем остались? — Полковник говорил совершенно будничным тоном, словно нисколько не сомневаясь, что немедленно получит ответ.
«Вот где собака порылась! И весь базар — ради этого? Но Чен-то? Это он, что ли, пацанов оставил? И стукнул янкесу? »
Просто голова кругом.
— Русские? — переспросил Шинкарев с неподдельным удивлением. — Представления не имею.
Он и вправду не знал, что в стране осталась часть русского батальона. И с удовольствием подчеркнул свое удивление.
— Я же сказал, мы заплатим, — повторил полковник.
«Заплатите, значит, суки!»
— Ладно, сообщаю задаром, — сделал вид, что решился, Андрей. — Но про солдат я ничего не знаю.
— А что вы знаете? — напрягся полковник.
— Что мисс Элизабет Холленфилд трахается с моим китайским коллегой! Который меня сюда привел. Любовники они, понятно вам?!
Полковник ничего не сказал. Молчание длилось минуту, две.
— Скажите, у вас есть дети? — неожиданно спросил он Андрея.
— Нет.
По правде говоря, Шинкарев не был так уж уверен в этом. Как выразился Козьма Прутков: «В гарнизонных стоянках довольно примеров, что дети похожи на гг. офицеров». Но официально — нет, детей у Андрея не было.
— Жаль, — ответил американец. — У мужчины должны быть дети. Знаете, я пришел работать в Лэнгли в начале восьмидесятых. Мне казалось, что нет ничего важнее, чем выиграть холодную войну у «Иванов». В начале девяностых рухнула Берлинская стена. И родился мой сын. Больше всего меня удивило, насколько безразлично первое и насколько важно второе.
— Так я ответил на ваш вопрос?
— Не очень представляю, зачем вас привел этот китаец. Ваша информация
«Опаньки!»
— Передам. Хотя мне это не нравится.
Андрей впервые высказал такую мысль. Хотя давно хотел. Но говорить Чену было бы, по меньшей мере, глупо, а этому — в самый раз.
— Что именно вам не нравится? — спросил американец. — Что мы пытаемся контролировать ситуацию? Но такова жизнь. У нас здесь свои интересы, и вполне законные. Нравится это русским или нет.
— Дело не в этом. Мне вообще не нравится, что русские солдаты будут воевать в другой стране.
— Почему?
— Им и дома есть чем заняться.
— Что поделаешь? — пожал плечами Кеннет Паркер. — Русские хоккеисты играют в Эн-Ха-Эл. Русские артисты поют в «Мете», русские физики работают в Гарварде. А солдаты будут воевать здесь. Кто платит, тот и музыку заказывает.
— Вы умный человек. Могу я узнать, с кем говорил? — спросил Шинкарев.
— Зачем это вам? Могу сказать, что к компании «Лорал» я не имею отношения.
— Тогда до свидания. Я могу идти?
— Удачи. И покиньте эту страну как можно скорее, вот вам мой совет.
«Почему? Жарко становится? Так это ежику понятно».
Шинкарев вышел в коридор.
Чен по-прежнему болтал с секретаршей. Андрей решил пока не задавать вопросы об этой странной встрече — да и не здесь же! Они молча спустились вниз, сдали гостевые карточки, сели в такси, ожидавшее перед главным входом в билдинг.
После солнечного утра поднялся ветер, снова надвигался дождь. Растрепанные облака летели по бледному небу, отражаясь в темных стеклах небоскреба.
— Как ты думаешь, — спросил Чен уже в такси, — есть в этом здании конференц-зал или другое крупное помещение?
Андрей поглядел в заднее стекло на удаляющийся небоскреб.
— Не могу сказать.
— Вот и я не могу. А надо бы. Что ты сказал этому козлу?
— Сказал, что ты трахаешься с Элизабет.
У Чена даже челюсть отвисла. Он даже не пытался «держать лицо», как принято у китайцев.
— Ты серьезно?!
— Я что, похож на клоуна?
— Твою мать! Да ты понимаешь... — Чен вдруг расхохотался. — Представляю себе его морду.
— Там и морды-то не было. Сплошной знак вопроса.
— Надо же... — покачал головой китаец. — Черт! С вами, «Иванами», точно не соскучишься.
— Меня зовут Андрей. — Шинкарев повторил это медленно, с расстановкой, точь-в-точь как при первой встрече.
— Да ладно, Эндрю, не обижайся! А знаешь, в твоей глупости что-то есть...
— Зачем вообще ты устроил этот разговор?