Курьезные истории в моей жизни
Шрифт:
В санчасти градусник показал температуру: 38,2 оС. Военный врач, майор средних лет, с уставшим помятым лицом задумчиво взглянул на градусник, посмотрел на меня и открыл стеклянную дверь шкафчика для медикаментов. Из каждой из пол-литровых банок он достал по таблетке, достал и драже витамина из таких же из банок - меня удивило, что таблетки и витамины хранятся в стеклянных пол-литровых банках, высыпал всё это мне в ладонь и сказал: «Глотай всё, какая-нибудь да поможет». Я вышел из лазарета, выбросил таблетки и подумал: «Ну и эскулап!»
Мишка Рыбаков с группы по монтажу электрооборудования фюзеляжа вертолёта - заядлый рыбак; вот уж действительно по фамилии и увлечение. В обеденный перерыв желающие играют в домино. Я не любитель, Мишка - тоже. Он нашёл где-то столовую ложку из нержавейки и усердно полирует её наждачной бумагой.
– Вот на такую блесну щуку поймал, - хвалится он.
– Тяну, думал топляк в глубине зацепил, отпущу немного, снова тяну. Спиннинг дугой выгнулся, но ничего, держит. Гляжу, голова показалась, ну чисто у поросёнка; только чёрная, в тине и глазами моргает, а в пасте блесна!
– Ну что, вытащил?
– бросает через плечо кто-то из доминошников.
– Нет, блесну пополам перекусила и ушла. Вот, новую делаю.
– Рыбаку не соврать, что Ивановичу с получки не выпить, - съязвил наш мастер
Александр Александрович, хлопнув по плечу своего соседа.
– А что, Саныч, давай на спор, что я её вытащу в эти выходные. Поехали вместе, у тебя же «Москвич», - горячится Мишка.
– Ты же всегда с Петькой Жуковым с моторного участка рыбачишь?
– Да ну его, псих он!
– А что так?
– Да вот, поехал я с ним в позапрошлую выходную рыбу лучить на рисовые чеки. Взяли сазанчиков, сомов, карасей, что твоя ладонь… Под утро решил соснуть у костра, а Петька увлёкся - у него карбидка, лучит! Решил я пошутить - с рисовых чеков гоняют нашего брата, подошёл сзади и как гаркну: «Стоять! Па-чему браконьерствуем!». А он карбидку бросил… и в кусты. Подождал я его немного, давай звать: «Петро! Петро!» Нет нигде. Пришёл часа через полтора, уж светало, бросил свой рюкзак в люльку, мы на его «Урале» приехали, говорит мне: «Дурак ты рыжий!». Сел на мотоцикл и уехал. А я пятнадцать километров с рюкзаком да палаткой домой пёхом пёр! Что, не псих он? И почему я рыжий? Я - чернявый!
– раздражённо закончил Мишка.
– А потому ты рыжий, - сказал, оканчивая партию, Александр Александрович, - что никакой в тебе сурьезности нет. Снаружи ты чернявый, а внутри - рыжий. И, стуча костяшками домино, в такт добавил: «Ба-ла-бон!»
Сборочный цех авиационного завода. Я и два моих товарища - вся бригада по монтажу электрооборудования радио отсека, только что пообедали и решили выйти на свежий воздух: в цехе душно - июль.
Самый короткий путь - через дверь с кодовым замком на территорию лётно-испытательной станции (ЛИС). Код замка знают только работники ЛИСа, его меняют каждую пятницу. Но вот что удивительно: в понедельник всем работникам сборочного цеха код замка уже известен, а это ни много, ни мало около 600 человек; причём, нужный набор цифр никто никому не скажет, как только лучшему другу по секрету.
Мы с Витькой достали сигареты: первая
Только закурили, как Витька, кивнув головой в сторону ЛИСа, испуганно прошептал: «Атас! Пожарник сюда…» Надо сказать, быть уличённым в курении в неположенном месте пожарным - это неминуемый штраф, двадцать рублей, немалые деньги в то время.
Действительно, по аллее, обсаженной декоративным кустарником, в нашу сторону шёл пожарный. Жалко выбрасывать только что прикуренную сигарету. Мы с Витькой делаем по паре торопливых затяжек и выбрасываем сигареты в урну. Краем глаза замечаю, как Женька два раза жадно кусает пирожок и тоже выбрасывает его туда же. Заходим в цех. Витька хлопает бригадира по плечу:
– Жень, а ты зачем пирожок в урну выбросил?
– ??? Тьфу, черт!
– Женька хлопает себя ладошкой по лбу.
– Действительно…
– Это у тебя, как у подопытной собаки Павлова, условный рефлекс, - утешает его Витька.
– Пройдёт.
Совместное советско-кубинское предприятие в северном районе Дальнего Востока. В рейсовом автобусе, курсирующем между двумя соседними посёлками, перед началом рабочего дня не протолкнуться. Невольно являюсь свидетелем разговора между механиком, моим коллегой, и кубинской переводчицей-негритянкой:
– Вильма, ты трусы с рукавами купила? На улице уже холодно, скоро зима.
– Купила.
– А ну, покажи.
Вильма, простая душа, в переполненном автобусе расстёгивает молнию на ширинке джинсовых брюк и демонстрирует свои сиреневые «трусы с рукавами». «Советико» - так нас называют кубинцы, отворачиваются, пряча улыбку.
Я понимаю, Вильма просто не воспринимает «трусы с рукавами» как нижнее белье. Для неё это то же самое, что шапка или перчатки - словом то, что защищает от холода. Следующим летом я отношусь с пониманием, встречая в центре посёлка кубинцев в кальсонах: для них это спортивные брюки.
Среди кубинцев негры не диковинка. Есть негры просто с темной кожей, есть с очень темной, а вот у Освальдо Масфарера, исполняющего обязанности генерального директора производственного объединения «Кубалес», кожа не просто и не очень тёмная, а чёрная с синеватым отливом. Он мой сосед - живёт в соседнем подъезде, и мой хороший знакомый.
Масфарер неплохо знает русский язык; сказываются годы учёбы в Советском Союзе в военном училище Он подполковник кубинской армии в отставке.
Среди привычек, которые он приобрёл в России, - любовь посидеть в компании за бутылкой спиртного и умение приходить в гости без предупреждения в самое неподходящее время.
Так и на этот раз. В одиннадцать часов вечера звонок в дверь. Сверкая ослепительно белой улыбкой, особенно яркой на чёрном фоне лица, в дверях с бутылкой рома «Гавана Клаб» Освальдо Масфарер.
– Буэнос ночес! Гостей принимаем? Не помешал?
– спрашивает он.
– Буэнос ночес! Всегда рад, амиго; проходи, конечно… Чего уж… - морщусь я.