Курьезы холодной войны. Записки дипломата

Дмитричев Тимур Федорович

На следующее утро с восходом солнца мы уже с аппетитом завтракали, наслаждаясь почти всегда безопасными жареными яйцами с беконом. Приготовив к отъезду вещи, наша троица вышла в экзотическое индейское поселение Рио-Бамба, состоявшее в основном из жалких примитивных лачуг без каких-либо удобств и даже без электричества, но разместившихся по внедрённой ещё первыми испанцами квадратной сетке расположения улиц вокруг центральной площади, которая почти неизменно везде называлась Пласа де Армас.

Пройдясь по нескольким очень похожим друг на друга улицам, мы случайно наткнулись на окраине этого городка на базар. Этот день оказался, на нашу удачу, базарным, что дало нам возможность познакомиться с той формой торговли, которую

мы считали уже давно ушедшей в прошлое и забытой. К нашему невероятному удивлению, на этом базаре люди деньгами не пользовались. Мы с любопытством наблюдали, как, например, человек, нёсший в руках живую курицу, останавливался у других продавцов, продававших корзинки, домотканую одежду или ремесленную посуду, и в разговоре с ними рассматривал их товар и демонстрировал достоинства своей курицы. Обойдя нескольких потенциальных кандидатов на сделку и выяснив наиболее подходящие условия, он затем подходил к тому из них, кто его устраивал больше других. Отобрав себе несколько горшков, продавец курицы передавал её новому владельцу и отправлялся со своими приобретениями домой.

Мы не разу не видели, чтобы люди на базаре рассчитывались деньгами. Надо также отметить, что сама атмосфера рынка была совершенно не похожа на движение, шум, выкрики продавцов и то общее оживление, которые являются типичными для обычных рынков. На этом базаре в основном царило какое-то мрачное молчание, люди никогда не улыбались, почти не разговаривали друг с другом, если не считать коротких фраз, которыми они изредка обменивались для целей выяснения условий сделки. На лицах присутствующих лежала печать какой-то неизбывной вековой печали и страдания, что оставляет угнетающее впечатление. Этот общий мрачный, угнетённый вид мы наблюдали среди индейцев и в других местах.

Познакомившись с этим необычным базаром, мы поспешили в гостиницу за своими вещами, а оттуда на такси прямо на автобусную станцию. Там автобус уже принимал пассажиров, которые, как и в поезде из Гуаякиля, ехали тоже со своим скарбом, маленькими домашними животными и птицами. Поскольку в автобусе между сиденьями было не так много места, чемоданы и другие крупные вещи загружались за специальную загородку на его крыше и укреплялись верёвками. Там же, на крыше, среди чемоданов размещалось несколько более крепких и смелых пассажиров, которые охотно поднимали туда вещи других путешественников.

Ввиду того, что мы были единственными, кто ехал до конечной станции, нас посадили на самое последнее сиденье, чтобы мы не мешали тем, кто выходил или садился раньше, и чтобы нас тоже меньше беспокоить. По-видимому, на таком автобусе иностранцы здесь раньше никогда не ездили или ездили очень редко, что вполне объясняет тот чрезвычайный, но молчаливый интерес, который вызывало наше присутствие среди пассажиров-индейцев. Они с нескрываемым любопытством нас разглядывали в течение всего нашего многочасового пути, но разговоров с нами не заводили.

Собрав всех желающих, и почти по расписанию, наш повидавший виды автобус, покачиваясь и погромыхивая нашим багажом на неровностях дороги, выехал из Рио-Бамбы и взял курс на Кито. Шоссе, напоминавшее нам с Женей наши советские дорога, в основном шло по большой долине среди гор, где попадались местные крутые спуски и подъёмы, но это не имело ничего общего с преодолением высоких отвесных скал, которые выпали на пути нашего поезда накануне. Ярко светило прохладное из-за большой высоты солнце, что делало путешествие более приятным, чем в удушающей жаре на подступах к Андам. То и дело рядом с нами пробегали чистые и пышные, как воздушный взбитый крем, кучевые облака. Иногда они оказывались прямо на дороге, и было забавно проезжать сквозь них на автобусе, как на самолёте.

Остановок автобус делал много, постоянно меняя состав пассажиров и их живое сопровождение, давая нам возможность лучше рассмотреть попутные деревни и городки, их нехитрую

размеренную жизнь на улицах и их примитивное хозяйство. На больших станциях при более длительных остановках мы выходили на улицы размять ноги, попить воды и поесть бананов, непременно привлекая к себе внимание местных жителей. Уже к самому вечеру мы подъехали к центральной автобусной станции Кито и сразу же направились в заказанную ещё из Нью-Йорка гостиницу. Мы прибыли в неё вовремя, так что наши номера уже нас ждали.

За ужином Стив пожаловался на не очень хорошее самочувствие, а Женя объявил, что после телефонного разговора с женой в Нью-Йорке перед приходом в ресторан он решил завтра же вылетать домой, так как там возник какой-то срочный вопрос с квартирой, который она сама решить не могла и просила его ускорить возвращение. На следующее утро Женя быстро переделал свой билет на Нью-Йорк, куца теперь он должен был вылететь после обеда, что давало ему несколько часов для поездки с нами на параллель экватора, отмеченную недалеко от Кито каменным монументом, около которого можно было встать над чертой экватора, поставив одну ногу на Северное, а вторую на Южное полушарие.

После обеда Женя поехал в аэропорт, а мы со Стивом отправились гулять по столице Эквадора, построенной на месте бывшей столицы королевства Кито. Немногие города мира могут похвастаться столь красивым окружающим их пейзажем. Он расположен на высоте свыше трёх километров, но торжественно опоясывающие его горы подняты ещё выше. Вдалеке, хотя и кажется, чтоэто совсем рядом, над городом висит покрытый снегом и пока спящий вулкан Пичинча. В принципе Кито лежит на горном плато, но улицы его старой части резко обрываются в глубокие впадины, делающее любое продвижение здесь очень затруднительным. Памятников колониального периода в нём сохранилось очень немного, да и те в значительной мере были восстановлены позднее после сильных землетрясений. В городе сохранилось несколько монастырей, в которых по-прежнему располагаются когда-то занявшие их монашеские ордена. Наиболее привлекательными из сооружений культа являются монастырь Лa-Мерсед, а также церковь иезуитов Ла-Компания и барочный монастырь Сан-Франциско. На центральной площади города мы осмотрели снаружи скромный президентский дворец, на длинном балконе которого было трогательно увидеть развешенное на верёвках президентское бельё. В целом Кито оставил впечатление далёкой забытой провинции.

Когда мы со Стивом вернулись на ужин в гостиницу, он почувствовал себя значительно хуже, жалуясь на желудок и предусмотрительно отказавшись от еды. Я сам перекусил и потом по просьбе моего английского спутника пошёл искать ему лекарство, предварительно справившись в гостинице о ближайших аптеках, которые могли ещё работать в уже несколько поздний час. Вооружившись рядом рекомендованных мне аптекарем средств, я принёс их Стиву, который спешно заглотал немного больше рекомендованных доз для скорейшего выздоровления и улёгся спать. На следующий день он почувствовал себя лучше, но предпочёл провести его в постели перед длительным полётом в Нью-Йорк с пересадкой в Майами на другое утро. Часть этого дня я оставался с моим выздоравливавшим спутником, чтобы составить ему компанию, а также и выполнить его некоторые просьбы, а остальное проводил в прогулках по городу На следующее утро мы со Стивом вылетели в Штаты и к концу дня прибыли в Нью-Йорк. Прощаясь до скорой встречи на работе, Стивен сказал мне, что хотя наше путешествие оказалось, глядя назад, интересным и закончилось благополучно, он со мной больше никуда ездить не будет, так как, по его словам, я просто притягивал к себе незапланированные авантюры и опасные ситуации. В ответ я засмеялся и сказал, что если бы не все эта авантюры и опасные ситуации, ему вряд ли бы что-то надолго запомнилось из этого путешествия. Но больше нам с ним ездить вместе просто не приходилось.