Курган. Дилогия
Шрифт:
Перемены на ее лице не ускользнули от глаз Ярины и Русавы.
– Что, Снежана?! Что случилось? Что с тобой! У тебя даже губы побелели. Да не жми ты их так! Прокусишь!
Снежана медленно обернулась к новым подругам и тихо сказала: – Мне кажется – я его когда-то видела. Только вот где? Как-то все смутно, как в тумане… И кажется, мы с этим человеком были хорошо знакомы, и даже любили друг-друга…
При этих словах Ярина прямо-таки взвилась! Глаза хитро сверкнули. Показалось, что она на мгновение превратилась
– Повтори… – тяжелым голосом сказала Ярина. В глазах блеснули грозовые молнии. – Повтори еще раз…
Неожиданно она обмякла и вновь стала прежней. Это Русава положила на ее плечо руку. А затем и Велла. От подруг ничего не скроешь, они-то видели, что Кирилл пришелся Ярине по сердцу. Такого не бывало, чтоб русалке нравился человек – во всяком случае они об этом не слышали – а вот оказывается, что и такое есть.
Ярина успокоилась. Виновато посмотрела на Снежану. Но та ничего не заметила. Так и стояла, глядя на Кирилла и о чем-то думая.
Да, эта ночь принесла множество тайн. Одна чудней другой. В их числе появилась и еще одна. Как это могла русалка-берегиня, еще вчера бывшая простой вендской девушкой, знать человека, который, как уверил их леший и подтвердила псица Шейла, в их мире появился только прошедшей ночью? Да они и сами догадались, что этот человек из далекого-далека. Кирилл одет совсем не так, как принято в Альтиде, да и в других землях такой одежды не носят; на руке у него одето невиданное наручье – часы; а главное, с ним появился чудный зверь, потомок исчезнувшего бога – псица Шейла…
– А ты уверена, Снежана? Может, тебе показалось? Может ты его с кем-то путаешь? – спросила Велла.
– Не знаю… Нет, не показалось. Я его знала, только вспомнить пока не могу. Ничего не могу…
Дальше расспросить Снежану так и не удалось. Потому что в это самое время из-за сосен послышался веселый гулкий лай и протяжный рев. Лай близился, и вот на конце косы возникло занятное зрелище. Средь сосен показался важно шествующий Дубыня. Леший вонзал свою клюку в песок, подбородок его был задран, а лицо выражало неописуемое довольствие и собой, и окружающим миром.
За ним, тяжело ступая когтистыми лапами и чуть косолапя, шли два бера. Один большой, а другой вполовину меньше. Мать и ее детеныш – годовалый сын-подросток. У беров принято, что подрастающее дите какое-то время остается при матери. Подросток помогает нянчить братьев и сестричек, которые родились позже – через год.
Беры шли, неуклюже помахивая передними лапами, и изредка, широко разевая пасти, громко ревели и озирались по сторонам. Видимо им не очень-то нравилось, что их оторвали от какого-то важного не терпящего отлагательств дела.
Шествие замыкала собака Шейла. Она бежала сзади беров, повизгивая
Беры пребывали в изумлении. Морда диковинного зверя схожа с мордой подростка бера. Даже окрас схож, а вот пахнет он… Ох, совсем не бером пахнет. Пусть уж ругается, все-таки этот неучтивый зверь-невежа приятель лешего…
Русалки расхохотались. Звенящий в утреннем воздухе смех, рев беров, громкий и гулкий лай собаки создавали неописуемый шум. Наверно, это тихое лесное озеро никогда ничего подобного не слышало. А леший снова был счастлив, леший сиял: он снова смог удивить этих чудесных русалочек…
– А что дальше собираешься делать, Дубыня? – отсмеявшись, спросила Ярина. – Хорошо бы Кирилла на повозку какую-нибудь положить. Ты ж его беру на спину не пристроишь?
– Погоди, Ярина! А мы вот так сделаем… – улыбнулся леший. – Дело немудреное…
Дубыня подошел к большому беру, и что-то пошептал ему на ухо. В глазах бера свернуло понимание. Большой зверь неуклюже присел, и широко раздвинув передние лапы, осторожно поднял человека вместе с подстилкой. Потом, сторожко ощупывая перед собой путь, не торопясь, пошел прочь с песчаной косы – в сторону леса.
– И куда его теперь? К Хранибору?
– Да, Ярина, волхв уже ждет нас. Я ему сказал… Он лечить готовится – сказал что умеет кости вправлять и ему, мол, несложно: дело знакомое…
– Я с тобой, мне интересно, что дальше будет, как Хранибор излечит. Вы с нами? – обернулась к остальным русалкам Ярина.
– Нет, мы, пожалуй, к себе поплывем, – отозвалась Велла. – Хотя нет, я берегом, посуху пойду – вещи воды боятся. Не портить же их, не тащить же на дно – это глупо. Тут шубка… чатуранг еще… А вы плывите – я скоро подойду.
Русалка бережливо свернула играющую, и переливающуюся неровными серыми пятнами, шубку Снежаны, При ярком солнечном свете эта шубка оказалась еще красивее, чем при скудноватом свете звезд. Белоснежный мех и серые пятна – сочетание цветов неведомого зверя казалось необычным, чарующим. В другую руку Велла взяла игру чатуранг.
Леший стукнул клюкой по пням, и они исчезли. Ничто больше не напоминало о том, что ночью на озерной песчаной косе кто-то сидел.
– Можно и я с вами пойду? – тихонько спросила Снежана. – Можно?
– Ну конечно, милая, – расплылся в улыбке леший, про себя подумав: "Вот какая скромница, не то, что другие…" – Конечно можно! Пойдем, я тебя с нашим волхвом познакомлю. Он тебе рад будет! Пойдем.
Снежана, Велла, Ярина и Дубыня направились к лесу. Русава и Белана с шумом и плеском бросились в озеро. Из воды показался чей-то хвост, плавно помахал на прощание, и, шлепнув по воде, исчез. Наверное, Русава – она любит всякие штуки.