Курган. Дилогия
Шрифт:
Излишки награбленного тоже надо куда-то сбывать. Многие разбойные ярлы успешно вели торговые дела и славились как ушлые купцы. Они любили торговать. В Вестфолде злые языки говорили, что эти ярлы забыли заветы предков и променяли великие сражения на ничтожную торговлю – удел слабых людишек. Но это не так, ярлы умели, и воевать, и сохранять добычу, и торговать ею. Завистники с удовольствием поменялись бы с удачливыми ярлами местами, но торговать с соседней морской страной им нечем.
Тяжелые драккары упорно шли вверх, к широкому истоку Ледавы. Другие, сильно груженые гребные корабли, потратили бы на проход по реке не меньше недели. Но только не драккары вестфолдингов. От устья до
В сагах говорилась правда. Даже у самого недоверчивого улетучивались сомнения, стоило ему увидеть викингов и их бугристые жесткие ладони.
Дойдя до истока Ледавы, корабли останавливались у недавно выстроенной крепости, сложенной из серых гранитных валунов по обоим высоким, обрывистым берегам Ледавы. Из мощных береговых башен по дну реки шла сеть из толстых, перекрученных и склепанных между собой бронзовых цепей. При помощи могучих воротов, приводимых в движение водой, эти цепи поднимались и перегораживали реку. Проход в Великое Озеро закрывался. Через цепи не мог пройти ни один корабль, и – самое важное! – не проскочило бы ни одно морское чудище – саратан.
Крепость назвали Виннетой, она стояла на страже Великого Озера, а следовательно, и всей Альтиды. Виннета за короткое время приросла населением, отстроилась и стала небольшим хорошо укрепленным торговым городом.
У крепостных стен Виннеты драккары вестфолдингов задерживались: ненадолго, на день-другой. Викинги сходили на берег и в многочисленных корчмах отдыхали после нелегкого перехода. Они вели себя тихо: ни шума, ни каких-либо неприятностей жителям Виннеты не доставляли, хотя по всему миру славились своим буйным нравом.
Досмотра грузу не велось. Зачем? До сих пор у альтидцев не возникало мысли, что вестфолдинги придут в Альтиду как враги. Отношения двух соседних стран были ровными и доброжелательными. К чему ссориться с соседом?
Получив в Виннете разрешение следовать дальше, викинги снова пускались в путь. Драккары входили в Великое Озеро.
Там корабли викингов, идя вдоль берега, к вечеру второго дня входили в устье широкой, полноводной реки. По ней вестфолдинги доходили до Триграда – главного торгового города Альтиды. Триград, по альтидским меркам, выстроили недавно: каких-то двести лет назад. Юный город… Но он настолько удачно располагался – стоя на трех реках – что по праву считался сердцем Альтиды. От него шли торговые пути по всей стране. Тот, кому принадлежит Триград – тот владеет Альтидой. Викинги это хорошо знали.
Торговый люд считал первейшим делом – собрать побольше денег, наполнить трюмы кораблей лучшим товаром и отправиться в этот город. Считалось, что торг в Триграде обязательно будет удачным, а товар, закупленный в нем, умножит богатство купца многократно.
Столько всевозможных вещей и столько диковинок, собранных в одном месте – на триградском торгу – вряд ли можно было встретить в иных местах.
Чего на нем только нет!
Пестрят разноцветные пушистые ковры с ворсом аж по щиколотку! Купцы раскладывают их на каменной мостовой, чтоб по коврам ходили люди. За день ковер истопчется, потеряет блеск, но лишь промоют его в проточной воде и ковер вновь прекрасен. Это служит лучшим доводом: стоит купить такой ковер, недаром на него потрачено серебро!
Колышется от малейшего вздоха невесомая – с легкостью продергиваемая сквозь кольцо – разноцветная
Дальше идут меховые ряды. Искусно выделаны шкурки, порой прямо с головой зверя! И зверь этот невидан, он из лесов Альтиды… Меха поражают иноземных купцов своей красой.
В небольших, золотых и серебряных сосудах, источая терпкий запах томятся мази и притирания. В прочных бочонках покоится разноцветье пряностей: красный жгучий перец, бурые палочки корицы, коричневая пахучая гвоздика, крупные горошины душистого перца и мелкие просто острого черного и белого. Этот товар издалека. Его везут купцы, чья сожженная солнцем кожа навек приобрела оттенок мореного дуба.
В золоченых клетках продаются яркие птицы с дивным изогнутым клювом, которым они ловко щелкают орехи. А в теплый день птицы верещат и плещутся в мисках с водой, что поставлены в клетках, и стряхивают капли с радужных перьев. Но эко диво – птицы купаются! Известно, что они любят чистоту, вороны тоже часто плещутся в лужах. Главное – дивные заморские птицы запоминают разные слова, а потом орут их противным голосом – клянча корм и разговаривая с людьми.
А в последние годы у альтидцев необычайной любовью стали пользоваться кошки.
И чернокожие купцы из земель Сайона, что лежит на полуденной стороне Срединного моря, не замедлили возможностью обогатится.
Спешат в Альтиду пузатые корабли. Надувает ветер белые паруса. А в трюмах кораблей стоят удобные клети с урчащими мурлыками. Каждое лето везут в Триград кошек. В жарком Сайоне кошкам поклоняются и почитают как божество. Но в Триграде котята идут по весу серебра: на одной чаше весов – котенок, на другой – тяжелый металл. Дороги котята! Так пусть воплощенное божество живет в Альтиде и преумножает свой род!
Не боятся сайонские купцы отдавать котят в чужую землю, не будет порицать их за то праматерь-Кошка, богиня Баст. Разъезжаются из Триграда рыжие и полосатые котята-подростки. Обретают они любящих хозяев. Становится им Альтида домом. И быстро окупают кошки ту ласку и доброту, что дарят им новые хозяева. Спасают кошки добро и от бурых мышей–полевок, и от страшной напасти: крыс–пасюков, что сбежали с иноземных кораблей и прижились в Альтиде.
Еще достаток Альтиды складывался от прибытка каждого жителя. Немного – десятина от дохода. В казну платили и владетельные князья, и простые ремесленники. Дело благое и нужное: доход идет на войско, на новые ладьи, на постройку крепостей и общественных зданий. все понимали, что такие расходы вернутся сторицей.
Триград вольный город, князя в нем нет. С самого основания городом управляло общее городское собрание – вече. На нем вольнолюбивые триградцы сообща решали важные вопросы. Во главе вече стоял совет из уважаемых людей. Их также избирали совместно. Одним из таких выборников был воевода Годослав – старейшина рода Росомах.
Вот уже много лет воевода стоял во главе тысячной дружины Триграда. Годослава чтили за острый ясный ум и воинские заслуги.
Не раз водил воевода свое войско в альтидское пограничье. Десятки раз отражали его воины разбойные набеги. Где только не воевал Годослав! И у великой реки, на восходе, бил шайки низкорослых узкоглазых разбойников, и на полудне – в жарких степях гнал черноволосых бородачей, и на закате, в вендских пограничных лесах, воевал против рыцарей запада. Славен воевода, и прошел он путь от молодого воина до тысячника, оберегающего Триград. Тело Годослава иссекли шрамы, голос охрип и огрубел, но душа, как и прежде, осталась юной и отзывчивой. Любили воеводу в Триграде, знали, что нет для города надежней защиты.