Куриный бульон для души. Чудо любви. 101 история о надежде, родственных душах и магии чувств
Шрифт:
– Я тоже родилась в этот день! – воскликнула я. Тогда он не поверил мне, но это была правда.
15 июня 1990 года: наш семнадцатый день рождения. Алекс оставил поздравительную открытку в шкафчике, и я тут же почувствовала, как у меня внутри все перевернулось. Мы почти не разговаривали в течение этих нескольких лет. На первом курсе наш флирт превратился в многочасовые разговоры по телефону, а затем – в мой первый поцелуй. Мы встречались несколько недель. Хотя наши чувства друг к другу были сильны (возможно, даже слишком сильны для нашего возраста), я оказалась не готова к отношениям, поэтому порвала
15 июня 1993 года: наш двадцатый день рождения. Я вернулась домой после окончания колледжа, а Алекс вернулся в Колорадо. На последнем курсе мы снова стали приятелями, а затем друзьями по переписке – рассказывали друг другу о жизни и мечтах. Я всерьез погрузилась в учебу, к тому же у меня были серьезные отношения с парнем. Что до Алекса, то он наслаждался свободной жизнью. В тот год он позвонил мне в день рождения. Однако тем утром у меня умер дедушка, так что мне было не до разговоров. Это был первый раз, когда мы не разговаривали в наш день рождения.
15 июня 1999 года: наш двадцать шестой день рождения. У меня была квартира и постоянная работа в офисе в нашем родном городе в Южной Калифорнии. У него – комната и сезонная работа в паре часов езды от побережья (чтобы было удобнее уезжать в многомесячные серф-туры по миру). Мы писали друг другу письма и говорили по телефону на протяжении нескольких лет, вне зависимости от того, встречались ли мы с кем-нибудь или были свободными. К тому времени мы уже питали друг к другу глубокие чувства, о которых не хотели говорить. Разумеется, мы созванивались в день нашего рождения. Когда он приезжал в город, чтобы навестить отца, мы шли ужинать, смотрели кино, гуляли по пляжу и иногда могли даже поцеловаться на прощание. Как бы все это ни было похоже на свидания, официально мы не встречались. Так мы в очередной раз упустили друг друга.
15 июня 2001 года: наш двадцать восьмой день рождения. Я поехала учиться в магистратуру на Средний Запад, а он начинал учебу в Сан-Диего. Он купил диван, и я поняла, что, возможно, он действительно готов остепениться. Мы наконец-то поделились давними чувствами и начали встречаться по-настоящему, но… на расстоянии. Я приехала в Сан-Диего, чтобы провести с ним летние каникулы, и это был наш первый день рождения как пары. После шестнадцати лет сомнений и раздумий мы были вместе и по уши влюблены друг в друга. Мы праздновали наш день рождения с шампанским и морковным тортом (наш любимый). Будущее казалось светлым.
15 июня 2002 года: наш двадцать девятый день рождения. Вот уже во второй раз мы не разговаривали в день рождения, и это было просто ужасно. Мы расстались сразу после прошлого дня рождения, тем же летом. Я не смогла переехать в его квартиру и вписаться в его мир, во время моей злополучной поездки в Южную Америку между нами все стало рушиться. Алекс остался в Сан-Диего, я вернулась на Средний Запад, и у нас у обоих было разбито сердце. Оставаться друзьями казалось слишком болезненным, и я попросила его отпустить меня навсегда.
15 июня 2003 года: наш тридцатый день рождения. Мы собрали наших
15 июня 2017 года: наш сорок четвертый день рождения. Мы праздновали его с двумя нашими детьми, восьми и одиннадцати лет, в нашем прибрежном таунхаусе. После стольких лет телефонных звонков и писем, смеха и слез, ошибок и катастроф – мы были здесь: ели морковный торт с нашими подрастающими детьми. Вместе. Мы смотрели друг на друга, в который раз удивляясь, как нам удалось осуществить все это.
Наши дети знают, что мы познакомились, когда нам было по двенадцать лет, потом дружили, после чего наконец поженились. «А разве не у всех родителей день рождения в один и тот же день?»
Мои кровоточащие губы
Простой акт заботы – героичен.
В свои тридцать восемь я все еще не была замужем. Мой пастор говорил:
– Каждой семье нужна незамужняя тетя, чтобы баловать детей. – Однако от этого мне не становилось легче.
У меня было семь братьев и сестер, и, соответственно, семнадцать племянников и племянниц. Как единственный свободный член семьи, я то и дело оставалась с чьим-нибудь ребенком, чтобы его родители могли взять себе выходной.
Каждый год я прилетала домой накануне Дня благодарения, чтобы помочь маме принять всю нашу родню, состоящую из восьмидесяти человек. А также на Рождество, чтобы упаковать горы подарков и накормить целые полчища родственников. В моей церкви была активная группа одиноких взрослых, которую я координировала. Я также открыла свой бизнес, и у меня появились клиенты, которые зависели от меня.
Моя жизнь была насыщенной – прекрасные люди, события, друзья, семья, работа и церковь. Все полагались на меня, и я не подводила. Одиночество не беспокоило меня. Во всяком случае, не так уж и сильно. Когда я выражала сочувствие и поддержку моим одиноким друзьям, то всегда говорила:
– В истории абсолютно всех отношений в мире есть кое-что общее. Было время, когда двое возлюбленных ничего не знали о друг друге, но наступил новый день – и они познакомились. Этот новый день может наступить завтра и для вас.
Однажды, незадолго до Рождества я сидела на диване в своем уютном домике в Вашингтоне, округ Колумбия, и пила кофе. Неожиданно раздался телефонный звонок – это был мой друг Стивен. Без каких-либо предисловий он сказал:
– Я дал кое-кому твой номер.
Этим «кем-то» оказался мужчина по имени Том, который до недавнего времени жил в религиозной общине. На рождественской вечеринке Том заявил, что церковная жизнь – не его призвание. Он планировал поступать в магистратуру, чтобы стать психотерапевтом.