Куропатка и беременность
Шрифт:
В те моменты, когда мама брала отпуск и подолгу оставалась дома, я обычно просыпалась по ночам и слышала, как ссорятся мои родители. Именно из-за ее отсутствия их брак продлился так долго.
Если это вообще можно назвать браком. Они официально оформили свой развод после того, как я окончила среднюю школу, но списали друг друга со счетов за много лет до того, как были подписаны бумаги.
Елена питала много горечи по отношению к маме, в основном из-за папы. Он был женатым родителем-одиночкой. Он взваливал на
Папа был одновременно и отцом, и матерью.
Елена хотела настоящую мать не потому, что он в чем-то потерпел неудачу, а потому, что девочкам нужны мамы.
Может быть, причина, по которой это не беспокоило меня так, как ее, заключалась в том, что я знала, что мама проиграла бы по сравнению с папой. Он десять раз компенсировал ее недостатки.
И нам было лучше, только нам троим.
Моя рука легла на мой плоский живот.
— Мы разберемся с этим, не так ли?
Другого выбора не было. Когда я смотрела на своих родителей, тот, кому я стремилась подражать, была не моя мать.
Но ее доход означал дом без ипотеки и обучение в колледже. В некоторые из ее более длительных приездов, после одного или двух дней неловкости, мы привыкали к новому распорядку. Мама водила нас по магазинам и на ланч только для девочек.
Она не была плохим родителем. Она просто… отсутствовала.
Елена хотела, чтобы она изменилась, чего никогда бы не случилось. Я подозревала, что Елена не работала отчасти потому, что она очень беспокоилась о том, чтобы показать хоть какое-то сходство с мамой.
У дочерей Елены дома всегда были родители. У них была мать, посвященная в каждый аспект их жизни. Наша мама была пилотом, но Елена была матерью-вертолетом, парящим над девочками, пока они, наконец, не покинут дом.
Должна же быть золотая середина. Я смогу найти баланс, верно? Конечно, у меня не было мужа, который мог бы помочь. Это усложняет задачу. Но в глубине души я знала, что смогу найти золотую середину. Я могла бы добиться успеха в карьере, как мама. И стать матерью, которую заслуживает этот ребенок.
В данный момент логистика ускользала от меня, но было время все спланировать. На данный момент у меня была неделя.
Я буду буфером, миротворцем, на завтрашнем ужине, следящим за тем, чтобы мама и Елена не поссорились. Я заполню беседу вопросами о недавних поездках мамы и о том, как выглядит ее график на зиму.
Маме не удалось сбалансировать карьеру и семью. Но и то, и другое было достижимо, не так ли? Я могла бы быть матерью и делать карьеру, преуспевая и там, и там, верно?
Верно. Я закрыла глаза, сделав несколько долгих, глубоких вдохов.
Чья-то рука коснулась моего плеча, и я подпрыгнула,
— О боже. Ты напугал меня. — Я прижала руку к своему бешено колотящемуся сердцу. — Я думала, ты ушел.
— Я и ушел. — Он взглянул на настенные часы. — Три часа назад.
— Что? — Я приподнялась и оглядела комнату в поисках часов. Конечно же, настенные часы подтвердили его слова. Три часа испарились, пока я спала на диване. — Черт. Я даже не поняла, что заснула. Думаю, сегодня утром я не буду работать.
Или сегодня днем. У меня скрутило живот, и я перевернулась на бок. Делать было особо нечего, но я хотела отправить своему боссу электронное письмо, когда меня не тошнило.
— Ты в порядке? — спросил Тобиас.
— Думаю, я сглазила себя, сказав, что меня не тошнит по утрам.
Хмурое выражение омрачило его красивое лицо, когда он встал и вышел из гостиной, вернувшись через несколько мгновений со стаканом воды. Он поставил его на кофейный столик и пересел на край дивана.
— Подними.
Я приподняла ноги ровно настолько, чтобы он мог сесть, затем он положил мои икры себе на колени и начал массировать ступню. Одно прикосновение, и мои глаза закрылись, тошнота отступила. Прикосновения Тобиаса были волшебными.
— Я и забыла, насколько ты хорош в этом, — промурлыкала я.
Его длинные пальцы впились в мою стопу, снимая напряжение с моего тела.
— Выпей воду.
Я потянулась, чтобы взять ее с подставки, затем медленно отхлебнула, прежде чем отставить в сторону и снова закрыть глаза, расслабляясь от его прикосновений.
— Как прошла работа?
— Отлично. Тихо. Я был там один.
— Над чем ты работаешь?
— Я проектирую дом для пары из Сент-Луиса. Через год они переезжают в Бозмен. Довольно стандартный план дома, за исключением того, что они хотят бункер.
Я приоткрыла один глаз.
— Бункер? Для чего?
— Думаю, они готовятся к судному дню. Они мало что объяснили, просто попросили бункер двадцать на двадцать.
— А. — Я поглубже вжалась в диван, позволяя его глубокому баритону окутать меня, словно одеялом. — Что бы ты поместил в бункер двадцать на двадцать?
— Еду. Воду. Свое охотничье ружье. Инструменты. Туалетную бумагу.
— Тобиас Практичный Холидэй.
Он усмехнулся.
— А что бы ты хотела поместить в свой бункер двадцать на двадцать?
— Вино. Шоколад. Книги. — Тебя.
Если бы наступил конец света, я бы хотела быть с Тобиасом. Я бы хотела, чтобы его руки обнимали меня страшными ночами. Я бы хотела опереться на его силу, когда мне захочется упасть в обморок. Я бы хотела, чтобы его улыбка скрашивала мрачные дни.