Куропатка и беременность

Перри Девни

Я осталась на две серии, а потом поцеловала папу в щеку на прощание, потому что он заснул.

Когда я ехала домой, уже темнело, зимние дни были короткими и холодными. Я дрожала за рулем, жалея, что на этой неделе у меня не было больше работы. Простой был опасен для моего психического здоровья. Я не хотела думать о том, что моя жизнь больше походила на жизнь моей матери, чем на жизнь моего отца.

Неделю назад переезды с адреса на адрес не были проблемой. Но потом я сделала тест на беременность, и

теперь… все было по-другому.

На моей улице было тихо. Грузовика не было — возможно, они закончили разгрузку. Все дома соседей были освещены. Только моя квартира была темной и пустой.

Вот только она была не совсем пустой. На подъездной дорожке стояла машина, припаркованная рядом с моим местом.

Мое сердце немного екнуло.

Оно всегда екало для Тобиаса.

Я не была уверена, почему он был здесь, ждал на моем крыльце. Но было приятно вернуться домой и не быть одной.

Глава 4

Тобиас

Ева провела меня внутрь своей квартиры. Я ожидал увидеть мебель. Может быть, комнатное растение. Может быть, коробки. Вместо этого пространство было пустым, за исключением надувного матраса в гостиной рядом с газовым камином.

— Где твои вещи? — спросил я, когда она включила свет.

— Большая часть находится в Лондоне. Диван и несколько других предметов мебели были проданы, потому что квартира, которую я снимаю, не такая уж большая.

— Как давно всего этого нет?

Она пожала плечами и расстегнула парку.

— Недели две?

Я моргнул. Она спала на надувном матрасе две недели, и оставалась еще одна.

— Почему твоя компания не поселила тебя в отеле?

— Я не просила. Я не против надувного матраса.

Это была ложь. Голос Евы был слишком бодрым. Эта женщина любила удобную кровать. В колледже она настаивала, чтобы мы почти все ночи оставались у нее, потому что ее ортопедический матрас был мягче моего.

Мысль о том, что она спит на полу, как бродяга, сводила меня с ума. Она не могла оставаться здесь. Только не так.

— Тебе следует пожить в моей гостевой спальне на этой неделе. — Предложение сорвалось с моих губ, но я не возненавидел его. На самом деле, это была не такая уж и ужасная идея. — Это даст нам возможность поговорить. И матрас в моей гостевой спальне хороший.

— Нет, все в порядке. Я не хочу тебя беспокоить.

— Он с эффектом памяти.

Она взглянула на надувной матрас и поморщилась.

— Мне нравятся матрасы с эффектом памяти.

— Иди собирай вещи. Я настаиваю.

— Я и забыла, какой ты упрямый.

— Нет, ты забыла не это. — Я усмехнулась. — А то, как тебе это нравилось.

Она закатила глаза.

— Ты путаешь меня с одной из своих бывших подружек.

Никогда. Еву невозможно было спутать ни с какой другой

женщиной. Не то чтобы их было много. Единственной женщиной, с которой я проводил время в последнее время, была Челси, и наши случайные встречи, когда она проезжала через город, были далеки от серьезных. И я не видел ее несколько месяцев.

— Так что, Уильямс? Надувной матрас или матрас с эффектом памяти?

— Отлично. Ты победил. Я займу твою гостевую кровать, — сказала она, кивая на свое оборудование на полу. — Но только потому, что эта штука медленно надувается, и у меня начинает болеть спина.

— Хочешь, я сверну его, пока ты будешь собирать свои вещи?

— Сегодня?

Я пожал плечами.

— А чего ждать.

— Ладно. Я принесу чехол.

Она поспешила прочь, а я снял ботинки, чтобы не таскать комья снега по деревянному полу. Затем я начал со спального мешка. Запах любимого ванильного лосьона Евы ударил мне в нос, когда я сворачивал его в плотный рулет.

После нашего расставания я нашел флакон этого лосьона в своей ванной. Мне потребовался год, чтобы выбросить его. Затем, в нашу совместную ночь шесть недель назад, я уловил этот запах, и следующие слова, сорвавшиеся с моих губ, были приглашением.

Пойдем со мной домой.

Я не просил. Просто еще одна настойчивость.

И после того, как мы трахнулись в первый раз, у стены, потому что ни один из нас не мог ждать, я отнес ее к себе в постель, где позволил этому аромату пропитать мои простыни.

Господи, один вдох, и у меня встал. Когда я вернусь домой, мне не помещает холодный душ. Стиснув зубы, я завязал ремни на спальном мешке.

Ева вышла и бросила мне чехол для надувного матраса, и менее чем через пять минут выкатила чемодан.

— Нужна помощь?

— Нет, я разберусь с этим. — Остатки воздуха вырывались из вентиляционного отверстия матраса, когда я складывал его на секции. — Просто возьми остальные свои вещи.

— О, это все.

Единственный чемодан и рюкзак через плечо. Это раздражало так же сильно, как пустая квартира. Ева, которую я знал, никуда не ходила без сумки, полной книг, и сумочки такой величины, что она могла бы служить наволочкой.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила она.

— Это то, на что была похожа твоя жизнь? Переезд из пустой квартиры в пустую квартиру?

— Здесь пусто только потому, что у меня переходный период.

— Как часто ты переезжаешь?

— Зависит от обстоятельств. — Она повела плечом. — Раз или два в год. Иногда чаще. Иногда реже.

Итак, она проводила один или два месяца в году, живя с голыми стенами и горсткой предметов гардероба. Зачем она вообще распаковывала вещи? Этот надувной матрас всегда был с ней? Или она просто покупала новый при каждом переезде?