Куропаткин. Судьба оболганного генерала
Шрифт:
Находясь в административном центре генерал-губернаторства, в Ташкенте, постоянно на виду у руководства Туркестанского округа, в поле зрения столичных инспекций, полковник Куропаткин, как и прежде, не забыт и не обделен высочайшими наградами – в 1879 году он удостоен ордена Святого Владимира III степени с мечами.
Плацдарм в Кульдже
В начале 1880 года взорвалась мина, заложенная при заключении Ливадийского договора с Китайской империей, – резко обострился территориальный вопрос, поставивший Россию и Китай на грань войны: вполне ожидаемо для прогнозировавшей неискренность и вероломство
Видный российский юрист-международник Федор Федорович Мартенс по этому поводу писал: «Военная партия, принудившая пекинское правительство отказать в ратификации трактата, подписанного в Ливадии, очевидно, воспользовалась глухим, но глубоким волнением, уже издавна охватившим население Китая и направленным против иностранцев и всех европейских наций, когда-либо прежде заключавших международные трактаты с Китаем… Ливадийский трактат стал для них каплей воды, переполнившей через край чувство несправедливостей, жертвою которых стал Китай. Нынешнее недоразумение никогда не возникло бы между Россией и Срединной империей, если бы китайцы не были вынуждены ненавидеть иностранцев, постоянно не уважающих их самые неоспоримые права…».
В Главном штабе закипела подготовка к военному столкновению, вероятных театров военных действий предполагалось два – на восточном участке русско-китайской границы в Маньчжурии и на западном в Синьцзяне. По поводу Синьцзяна штаб Туркестанского военного округа прогнозировал, что боевые действия в силу погодных условий и непроходимости высокогорных перевалов не смогут начаться ранее апреля 1880 года. Предлагалось нанесение по китайской армии превентивного удара либо осуществление таких масштабных демонстрационных действий сухопутной армии, которые могли бы остудить разгоряченные головы полководцев Поднебесной империи, в аффективном запале выразивших намерение «дойти до Петербурга».
Кауфман докладывал в Военное министерство: «На борьбу с китайцами я не могу не смотреть весьма серьезно. Неистощимое терпение китайцев, их огромные, сравнительно с нашими окраинами, средства, воинственность, возбужденная между ними недавними успехами в борьбе с дунганами и Якуб-беком, хорошее вооружение и организация их войск, наконец, многомиллионность и богатство народа делают китайцев в настоящее время врагом весьма сильным и опасным. Война с Китаем может протянуться многие годы, если только успех наш будет колеблющийся и мы не будем в состоянии сразу нанести им такой удар, от которого рухнет власть их в Кашгарии и Джунгарии. Всякое промедление дает китайцам возможность увеличивать свои средства и уменьшает наши шансы на успех…».
Позицию Кауфмана поддержал преемник Куропаткина на должности заведующего Азиатской части Главного штаба полковник Л.Н. Соболев, полагавший, что война с Китаем «есть одна из самых трудных политических и военных задач, так как невозможно и думать окончить ее одним ударом». С целью уточнения разведывательных данных 12 июня 1880 года Соболев подготовил рапорт «Представление на посылку в Азию офицеров генерального штаба для получения сведений о приготовлениях Китая к войне с Россией».
Из частей Туркестанского и Западно-Сибирского военных округов генерал Кауфман сформировал мобильную войсковую группировку в составе 7500 человек стрелков и пехоты, 3500 кавалерии и казаков, 46 артиллерийских орудий, 8 ракетных станков и 3 мортир.
С 7
По сформированному плану и расчету сил средств 1-й и 3-й стрелковые батальоны Туркестанской стрелковой бригады, усиленные казачьим отрядом и артиллерией, выдвигались непосредственно в Кульджу, 2-й батальон направлен в Верный, где находился в резерве командующего округом в готовности подкрепить находящиеся в Китае войска на наиболее угрожаемом направлении, 4-й батальон оставался в месте постоянной дислокации в Ташкенте.
Командованием Туркестанского округа смешанному отряду полковника генерального штаба Куропаткина поставлена задача дислоцироваться в северном авангарде Кульджинской группы войск с целью организации обороны и удержания в случае наступления китайских правительственных войск горного хребта Борохоро. Местность, предназначенная для обороны, представляла собой протяженный более 200 километров, изрезанный ущельями хребет, гребень которого лишен всякой растительности и частично покрыт ледниками, максимальные высоты достигали порядка 4000 метров. От подошвы до гребня – сплошные заросли ели вперемежку с лиственным лесом и кустарниками, сами горы окружает каменистая степь.
Практику боевых действий в горах Куропаткин получил в 1876–1877 годах на Балканах, поэтому модель вероятных действий противника представлял себе наглядно. Главное внимание командующий бригадой уделил надежному оборудованию района обороны в инженерном отношении. Помог опыт Русско-турецкой войны, когда под руководством Скобелева он, как начальник штаба дивизии, занимался организацией фортификационного обеспечения занимаемого участка осады Плевны с целью исключения прорыва окруженной группировки противника, когда планировал, организовывал и участвовал в преодолении горных вершин, стремясь вывести русские полки через Балканские вершины на Иметли.
Согласно свидетельствам участников кульджинской эпопеи, по приказу полковника Куропаткина: «…топографы снимали инструментально занятую местность…, прокладывались тропинки и разрабатывались дороги для прохода артиллерии и обозов. В проходах спешно возводили укрепления, делали каменные завалы, рыли траншеи, промежуточные посты укреплялись…
Устроив войска на занятых ими позициях и тщательно укрепив все горные проходы и их возможные обходы, Куропаткин деятельно принялся за тактическую подготовку вверенных ему войск; производил маневры с боевой стрельбой, атакой и обороной позиций. Кавалерия упражнялась в примерных партизанских действиях и разведывательной службе. Люди рот приучались подниматься на гребни гор для будущей практики. Через полтора месяца усиленного труда обороняемая позиция северного авангарда, имея в тылу прекрасно разработанную колесную дорогу на Кульджу и хорошее обеспечение между собой, сделалась грозной и недоступной…».
Куропаткин работал неутомимо, не зная усталости, сна и отдыха, «по суткам не сходил с лошади и требовал того же от других» командиров.
Выстроив в горах неприступный укрепленный район, поставленная Военным министерством задача активно-оборонительной защиты Кульджи была наполовину выполнена, оставалось ждать наступления китайской армии, которое, впрочем, так и не состоялось: китайская военная разведка традиционно работала ничуть не хуже русской и уровень подготовленности российской армии, готовой к жесткому отпору, оценила по достоинству.