Куропаткин. Судьба оболганного генерала
Шрифт:
Ранение оказалось очень тяжелым, рана долго не заживала, гноилась и воспалялась. Находясь в примитивно оборудованной госпитальной палате, Куропаткин метался в жару, бредил, выздоровление шло мучительно медленно. Весной 1878 года на санитарном поезде он возвращается в Санкт-Петербург, где продолжает интенсивный курс лечения в лазарете в Михайловском дворце и санатории.
Как отмечает Верещагин,
«Скобелев как будто был выбит из своей колеи раною Куропаткина. Более обыкновенного он был нервен и беспокоен…».
Война продолжалась.
Следующей целью отряда Скобелева стал укрепленный Шейновский лагерь, который удалось взять 2 января 1878 года, пленив при этом более 12 тысяч турок во главе с командующим Балканской
Измотанный переходом через Балканы и сражением за Шейново, потерявший начальника штаба Куропаткина, объединенный отряд Скобелева, ставший авангардом русской армии, тем не менее продолжал стремительное движение в сторону столицы Османской империи. 10 января 1878 года с ходу взят Адрианополь, христианское население города с цветами встречало русских воинов-освободителей. 13 января 1878 года дивизия белого генерала вошла в Люлебургаз, еще через несколько дней, 18 января 1878 года, захватила Чорлу и Сан-Стефано, до Константинополя рукой подать – каких-то 20 километров, вот они, заветные проливы, ключ от Черного моря.
И здесь сдали нервы у правительства и парламента Соединенного Королевства.
В Дарданеллы 1 февраля 1878 года демонстративно вошла английская эскадра под командованием командующего флотом Средиземного моря адмирала Джеффри Горнби. Корабельные орудия развернуты на запад, в направлении расположения русской армии. Чтобы взять Константинополь, войскам Российской империи надо было преодолеть сопротивление английского флота или как минимум вступить с ним в огневое соприкосновение. В перевозбужденном от одной только мысли не об усилении России на Балканах и в Средиземноморье, а о кардинальном ПЕРЕДЕЛЕ юга Европы и устранении с политической арены Османской империи, Вестминстерском дворце начались активные дебаты по опережающим кредитным ассигнованиям на мобилизацию армии. Никогда не скрывавший откровенных симпатий к туркам, премьер-министр Великобритании Бенджамин Дизраэли самоуверенно заявил о том, что «русские в Константинополь не войдут».
Демарш с оттенком блефа, произведенный Британской монархией, произвел впечатление на царский Петербург. Александр II интуитивно понял, что это предвестие новой войны, аналога Крымской, войны с коалицией европейских государств, и опять из-за Турции.
Понял и ДРОГНУЛ.
Англию вполне готова поддержать Франция, в свою очередь Австро-Венгрия могла развернуть военные действия на сухопутном участке на Западных Балканах. Военный министр Милютин запишет в дневнике:
«Англия лезет в драку и, несмотря на нашу уступчивость, придумывает все новые предлоги для разрыва».
Решительности на взятие древней столицы Византии и окончательного закрепления военной победы не хватило. Дипломатическое давление показалось таким сильным, что Петербург, следуя принципу «лучше синица в руках, чем журавль в облаках», счел возможным ограничиться достигнутым.
19 февраля 1878 года в Сан-Стефано был подписан мирный договор, очередная Русско-турецкая война завершилась. По договору Турция признавала независимость Черногории, Сербии и Румынии; уступала Черногории и Сербии часть своей территории; соглашалась на образование независимого болгарского государства; обязывалась провести в Боснии и Герцеговине реформы местного самоуправления, уравняв в правах христиан и мусульман.
Россия получала отторгнутое от нее по итогам Крымской войны устье Дуная, Южную Бессарабию, Добруджу, Змеиный остров в Черном море, на Кавказе – Карс, Баязет, Ардаган и Батум, а также солидную контрибуцию от турок в размере 310 миллионов рублей.
В 1906
«Война эта выяснила и много темных сторон нашей военной организации. Интендантская и санитарная части были поставлены плохо. Деятельность кавалерии и артиллерии на европейском театре не ответила ожиданиям. Вся тяжесть боя легла на пехоту, и пехота с честью вышла из тяжелого испытания…
В общем, русские войска поддержали в эту войну репутацию храбрых, стойких, выносливых, дисциплинированных войск. В обороне мы были, однако, сильнее, чем в наступлении…
Сведения о противнике были недостаточные и неверные. Мы оценивали силы турок много слабее, чем следовало. В результате для войны были назначены недостаточные силы, и их пришлось удвоить. Перевооружение за недостатком кредитов не было закончено, и наша армия выступила на войну с ружьями трех систем. Картами армия была снабжена недостаточно. Прежние съемки, в том числе и Шипкинских позиций, остались в Петербурге неиспользованными. Наша артиллерия в техническом отношении уступала турецкой. Инженерные средства были недостаточные, и распределение их не всегда было сообразное. Многие крупные начальствующие лица не соответствовали своему положению. Деятельность штабов, в частности генерального штаба, была неуспешна. До боя писали слишком много, в бою терялись и забывали доносить о крупных фактах и ставить в известность о происходящем своих подчиненных. Связь во время боев по фронту и в глубину была недостаточна».
В 1878 году Куропаткин за военные заслуги удостоится ордена Святой Анны II степени с мечами, 10 июля «за отличие по службе» произведен в чин полковника. Полный офицерский погон Алексей Николаевич заслужит в возрасте 30 лет. Для сравнения, Суворов стал полковником в 32 года, Кутузов-в 32, Скобелев – в 31.
В столице находящемуся на излечении ближайшему соратнику прославленного полководца Скобелева уделяют повышенное внимание: Алексей Николаевич удостоен аудиенции у монарха и императрицы; благосклонно принят министром двора графом А.В. Адлербергом и великой княгиней Екатериной Михайловной – дочерью младшего брата Николая I, которая принимает самое деятельное и проникновенное участие в его исцелении и реабилитации после ранений и контузии; обласкан сестрами Скобелева: Надеждой Дмитриевной – княгиней Белосельской-Белозерской, Ольгой Дмитриевной – супругой крупного землевладельца Шереметева и Зинаидой Дмитриевной – герцогиней Лейхтенбергской.
В Петербурге Куропаткин в полной мере прочувствует предательство победивших грозного противника отечественных вооруженных российскими политиками и дипломатами, заключившими в июле 1878 года унизительный для страны Берлинский трактат, лишивший империю значительной части достигнутых и закрепленных Сан-Стефанским договором, омытых кровью погибших раненых солдат и офицеров русской армии результатов войны с Турцией.
Куропаткину доведется пережить подобное унижение еще раз – во время Русско-японской войны 1904–1905 годов в Маньчжурии. У него, теперь уже не подполковника и начальника штаба дивизии, а командующего армией и генерала от инфантерии, опять цинично украдут победу, а самого, чтобы и не вздумал дезавуировать позицию императора и правительства, цинично отдадут на заклание. Но это повторится нескоро – спустя целых двадцать восемь лет. Повторится как под копирку, при другом царе, других вершителях российской государственной внешней политики, но при неизменно тех же западноевропейских бенефициарах.