Курс оверклокинга для операторов машинного доения.
Шрифт:
– Наверняка, корреспондент из газеты! Иван Торопышкин, - догадался брат, - Марк его самолетом отправил, чтобы время не терять зря. А где он сегодня?
– Сегодня не знаю. Вчера вечером вроде в Перегуды собирался, с Чебурековым поболтать. А что, ты хочешь с ним встретиться?
– Да не мешало бы взглянуть. Марк сказал, что это - один из лучших его людей по добыче «горячих» репортажей. Но боюсь я, Надюша, как бы этот московский франт впросак не угодил. Он что, на автобусе приехал?
– Нет, на машине раскатывал. По-моему, «Форд-скорпио».
– Интересно, где он ее подбрил. Хотя, вроде у «Времени
Всю дорогу Надежда с братом проболтали на посторонние темы. Где еще разговаривать, как в автомобиле, поглощающем километры асфальтовой трассы. Дорога создана для бесед, а что по ней едет - не имеет значения. Как и сто лет назад болтали мужики, везущие в уездный город солонину, битую птицу и овощи, неспешно катя на лошадке по санному пути, так и нынче развлекают себя беседой проезжающие в стальных повозках представители различных слоев общества. И порой, повинуясь так называемому «вагонному синдрому» совершенно посторонний человек узнает о тебе гораздо больше, чем собственная супруга или близкие товарищи. А он узнает и забудет, только нога его коснется земли. Ведь почти стопроцентная гарантия, что вы больше никогда не увидитесь на этом свете. На том, впрочем, тоже.
Наши попутчики в этом смысле были людьми не посторонними, а даже родственниками, поэтому темы для разговора выбирались с небольшой, но оглядкой. С оглядкой на приличия. Надежда рассказывала, как училась в колледже управления, а Олег Николаевич поведал сестренке некоторые аспекты потусторонней жизни «служилых людей». За беседой время бежит незаметно, поэтому капитан искренне удивился, что уже полдень, а на горизонте показались громадные березы, окружающие Березовку. Авраменко, не возражая, согласился с мнением сестры, что ему необходимо отдохнуть с дороги. Поэтому Надежда сразу свернула на свою улицу.
Пешеходова дома не было. Свой недельный отпуск «по семейным обстоятельствам» он отгулял, поэтому находился где-то на работе. Совхоз вскоре должен был приступить к уборке картофеля и весьма нуждался в своем главном инженере. А вот мать оказалась на месте. Хотя чего здесь удивляться - Надя при выезде из Теплограда с ней связывалась по мобильнику и доложила, что они живы, здоровы и на пути домой.
– Уф!
– сказал Олег Николаевич, сидя за столом и сжимая в руке запотевший стакан с холодной водкой, - наконец-то поесть спокойно, не оглядываясь на две очкастые интеллигентные морды.
– А что, в Москве едят не так?
– спросила Надежда.
– Тут не от географии зависит, - произнес задумчиво милиционер, - тут, по моему, все дело в пересечении слоев общества. Нам там трудно, но и им у нас не легче. Среда обитания… вся ведь прелесть в том, что некоторые люди существуют, не выходя за пределы своего биоценоза, общаясь исключительно с себе подобными. А вот мы, менты, рыбы проходные. Должны жить и в соленой воде, и в пресной. И можем жить, но особенно не любим. Короче, я пью, а вы как хотите.
– Что же, по твоему, племянничек, мы вовсе и не интеллигентная семья?
– спросила Галина Петровна.
Авраменко отложил в сторону ложку, которой трескал студень из миски.
– Не помню кто, но кто-то весьма верно характеризовал прослойку общества под названием «интеллигенция»:
– Вот наворотил!
– засмеялась тетка, - без стакана и не разберешься.
– Разберешься, если захочешь, - ответил капитан, снова взяв ложку, - по сути, современный интеллигент - это духовный нацист. Он не приемлет инакомыслия, а всех существ, стоящих ниже его по развитию и социальной лестнице считает за недочеловеков.
– Да, если ты уж заговорил о недочеловеках… не знаю, к чему это я приплела, ну да ладно! Этого фраера столичного, что вчерась приехал, арестовали сегодня утром. Гена два часа назад заезжал, рассказывал.
– Что???
– поднялся со своего места Авраменко, - как, арестовали? Кто? За что?
– Милиция из Петровска приехала, - поджала губы Галина Петровна, - он только из Перегудов вернулся - и тотчас его сцапали.
– Не иначе, стуканул кто-то, - сел на свое место капитан, - ну все, спасибо за обед. Галка, моя машина на месте?
– Да где же ей быть?
– удивилась та.
Перед отъездом Олег Николаевич оставил свою «Мазду» в сарае у Артема и поручил тетушке время от времени заходить и проверять порядок в доме, а заодно - чтобы ничего не стянули. Помимо компьютера Артема, там была еще масса новых ценных вещей: пылесос, телевизор, дорогая одежда и обувь. Соседка, тетка Маня, присматривала только за скотиной и в отсутствие хозяина в дом не заходила. Ей это было ни к чему.
– Ладно!
– капитан встал из-за стола и поцеловал хозяйку в щеку, - извини, Галка, все было бесподобно, просто от таких новостей аппетит пропал. Надежда, будь дома, а я пойду за машиной. Есть кое-что такое, что просто необходимо сделать.
Авраменко, напевая детскую считалочку на мотив Гимна СССР, скорым шагом минут за пятнадцать дошел до улицы Ленина. Осмотрелся кругом: возле магазина и кафе было малолюдно, по улицам бегает в основном детвора. Вдалеке показался наш старый знакомый - Шурик Чудаков, тащивший на плече что-то очень тяжелое и неудобное. Олег Николаевич выругался тоскливо и пошел дому Артема. Войдя во двор, поприветствовал Майора, но внезапно вспомнил разговор с Аркадием. Всего то и нужно было - связаться с Дядей Федором - не столь сложное действие, когда под рукой мобильный телефон.
– Алло!
– судмедэксперт был в благодушном настроении. Наверняка, лизнул грамм сто пятьдесят каких-нибудь капель.
– Здорово, Дядя Федор! Авраменко беспокоит.
– Всех Авраменко беспокоит!
– отозвался судмедэксперт, - пристрелите его, да и дело с концом. Хе-хе! Чего тебе нужно, Олег?
– Ты один?
– Ну да!
– снова сипло хохотнул собеседник, - в морге я обычно один ковыряюсь. Желающих присутствовать не находится, сам прекрасно знаешь.
Авраменко это знал. Как-то ему довелось присутствовать при вскрытии одного утопленника. Под шуточки и прибаутки Дяди Федора его, в конце-концов, стошнило прямо в урну.