Курс Йоги 112. Теория йоги. Я человека в свете аксиоматики йоги

Запорожцев Вадим Валерьевич

Точнее разум хитрая вещь, он как инструмент, его можно поднявшись на уровень интуиции, быстренько, раз и воспроизводить. То есть, этот механизм, его можно выбросить. Можно жить без разума. Как только он нужен, хочу, чтоб был разум, он так мгновенно раз и возникает, как воображение, у него природа такая. Это другая тема. Кстати, я вот воспользуюсь случаем, пропиарю наши фильмы. “Кундалини мантра йога” – там кое-какие слова по этому поводу есть.

Вопросы.

Вопрос. На уровне физического тела, боль выполняет функцию инстинкта самосохранения?

Вадим Запорожцев. Абсолютно верно, да.

Вопрос. Есть такая функция на уровне тонкого тела и тончайшего тела, как она проявляется? И что заменит эту функцию, если от боли отказаться?

Вадим Запорожцев. Очень хороший вопрос. Во-первых,

проявляется инстинкт самосохранения, как ни странно, не только на физическом уровне, но также на всех трех уровнях. Более того, мы все пронизаны этим инстинктом. И принцип – да буду я всегда, я отсылаю вас к предыдущим лекциям, он возникает как раз в тот же момент, когда мы отождествляем себя не с тем, чем мы есть, а со своими проявлениями. И нам хочется, чтобы эти проявления всегда были одни и те же, в одном и том же месте. Знаете, как мумии такие забальзамированные, что бы так и было. Так вот, инстинкт самосохранения, как раз и есть то, что в йоге иногда еще называется омраченностью. Да буду я всегда, примерно так формулируется. Начинает он работать с безначальных времен, пронизывает все наши структуры: и физические, и тонкие, и тончайшие. С тончайшими, на уровне причинного тела, самая большая беда. Напоминаю, у нас Открытый Йога Университет и здесь мы будущих преподавателей йоги готовим, с другими людьми работаем.

Самое страшное, это так называемая эпидемия, это сленговое называние, оно не имеет нагрузки, как говорится, «шизофрения» на уровне причинного тела. То есть, это беспричинное какое-то желание как-то себя проявлять или, как человеку кажется, что кто-то или что-то, темные силы его гнетут, он должен резко проявлять инстинкт самосохранения. И он идет не с уровня разума, потому что разум говорит: «Все окей». Не с уровня физического тела, потому что нет никакого тигра, который сейчас расцарапает или даже никаких условий: ни холодно, ни жарко – а нормальные условия. А включается механизм причинного тела. Самый страшный, самый чудовищный! Это как бы такая вещь, я постоянно про нее говорю, бедному йогину, опять же, за могущества йогическое, которое в книжках все так преподносится, приходится платить очень хорошую цену. И бывают моменты, которые йогин должен не проходить с гордо поднятой головой, не перелетать, а переползать, весь в ранах, в царапинах и ссадинах. Когда вообще ничего не остается, кроме воли, продолжать идти в светлое будущее. Поэтому механизм этот работает сразу же на всех уровнях. Вторая ваша часть вопроса была тоже интересной, я ее забыл.

Вопрос. Когда отказываешься от боли, что ее заменяет?

Вадим Запорожцев. Очень красивый есть такой текст, называется “Ананда Лахари”, там есть один афоризм про человека, который поднимает энергию Кундалини. Поднятие энергии Кундалини – растворение всех внутренних тонких структур. Это собственно процесс тождественный смерти. Обычно мы тоже самое переживаем, когда умираем. Но в отличие от смерти, в процессе поднятия и опускания Кундалини, это обратимый процесс. В момент смерти уже все, похоронили. А тут, как говорится, все растворил, а потом опять воссоздал. А тело лежало себе, ждало, грубое физическое тело, пустое, как пустой орех. И вот там очень красивое есть поэтичное такое замечание.

Ну, хорошо, а что же охраняет тело в момент вот этих экстазов? Очень глубокий афоризм. Там сказано, что благая карма или милость начитанных мантр, которые йогин практиковал до этого. Аллегорически все, грубо говоря, он как бы намагнитил свое тело некой защитой и на время своей практики по растворению внутренних структур, это тело осталось без присмотра и понятно его тут же мыши бы съели, тараканы бы растащили по косточкам, ан нет же, оно какое-то время еще держится. Правда, тоже говорят ограниченное время. Так вот примерно та же самая здесь вещь. Здесь на место одного защитного механизма включается другой защитный механизм, о котором сейчас еще пока бесполезно говорить. Более того, иногда раньше времени предлагают человеку на него полагаться. Этим, к сожалению, страдают некие философские школы. Но есть такая русская народная поговорка, из той же серии – на Бога надейся, а сам не плошай.

Примерно здесь та же самая ситуация. Прямо пропорционально плавному уходу предыдущего механизма защиты, будут открываться встроенные высшие способности по защите. Только лишь на них полагаться бессмысленно и безумие. До тех пор пока они полностью не раскрылись. Но они начинают в жизни йогина все большую и большую роль играть. Был один комик, спрашивали: “Что тебя от смерти спасло?”, он сказал: “Меня спасла сушеная кроличья лапка” и из кармана достает, действительно, сушеную кроличью

лапку, она от меня отвела все эти опасности. На первый взгляд смех, а с другой стороны, когда вот этот следующий механизм открывается, он работает примерно также. Но в данном случае это бред, как вы понимаете, то есть, суеверия какие-то, хотя никто не знает. А там следующие заложенные в нас ступени.

Вопрос. Люди рождаются с разным порогом болевой чувствительности. Получается, что они в прошлых жизнях работали над механизмом этой боли?

Вадим Запорожцев. Да нет, что вы, Боже упаси. Эскимос рождается при минус 40 и вообще, как сыр в масле. А мы, вот, в Москве минус 20, так вообще, уже смерть наступает от холода. То есть, во всяком случае, ментальная. Просто это определяется, безусловно, нашим физическим телом, нашим генотипом. Мама с папой нам передали тела, не приспособленные для той среды обитания. Поэтому здесь сложный фактор, это может быть и так как вы сказали, действительно, а может просто объясняться именно нашим устройством.

Вопрос. На уровне физического тела - мы руку порезали - болит, это тоже наслаждение сталкивается?

Вадим Запорожцев. Абсолютно правильно, друзья, в чем парадокс, будете в очередной раз чувствовать боль, ой как мне хорошо, как это, Василий Алибабаевич , на ногу батарею уронил, в “Джентльменах удачи”. То есть, примерно из той же серии, ой как мне сейчас хорошо. Но понятно, что до абсурда не надо ничего доводить. Но, друзья, по силе интенсивности, говорят, а какая сила интенсивности наслаждения от йоги? А вот представь себе силу интенсивности страдания от чего-нибудь, чего тебе не нравится, выверни наизнанку, еще выше. Это тоже определенная стадия осмысления мира. Когда им, что воля, что не воля – все равно. Вот они такие ровные и спокойные не потому, что они ровные и спокойные, а потому, что они как в полуобморочном таком состоянии, у них нет сильных эмоций, сильных чувств. То есть, не потому, что они превзошли их, а потому, что вот в таком они состоянии низкой энергитичности. То есть, такие вялые они. И иногда им начинаешь говорить про прелести всех перспектив занятия йогой, что будет там экстаз. Ну, такая заманиловка, такой пиар йоговский, в хорошем смысле слова. Действительно, занимаешься йогой – хорошее самочувствие, тонус мышечный. А они говорят, нет, мы не можем себе представить, что там будет. Хорошо, вопрос такой, а боль можешь себе представить? Как в том анекдоте, а если я тебя чайником по голове? Так что, природа одна и та же.

Вопрос. А может страх перед болью и вызывает боль?

Вадим Запорожцев. Безусловно, конечно, страх перед болью это утонченная форма боли, которую нам разум подсовывает. Она иногда страшнее, чем сама боль. Вы эти книжки почитайте, Ф. Купер вроде, там индейца белые люди связали и начали его расстреливать. Там эпизод, что вот он уже умирает, знает, что умрет и говорит, что я больше боялся этой боли, чем сейчас ее ощущаю, умирая. Или смерть в бою. Да человек вообще забывает про это. В то же самое время, в обычной жизни, малейшее тень того, что будет больно, он уже весь трясется. И уже жизнь у него отравлена. Иногда нас, знаете, отравляет мелочная боль. Ладно, хорошая боль, там, на амбразуру, за родину, за какие-то такие хорошие вещи. И оно затмевает боль. А когда просыпается ожидание мелкой боли, ой электричка пришла, а я туда не зайду, надо всех растолкать. Вот это вот ожидание, что я буду стоя ехать трястись, а когда другие сидеть будут. Я наблюдаю, на какой-то из конечных станций метро, знаете эти радиальные ветки, которые туда сюда. На конечных станциях бой идет, прям под солнцем, буквально там, все методы хороши. Это же отравляет жизнь. Да Господи, ну проедешь ты стоя. А вот мысль о том, что буду стоять и будет боль в ногах.

Вопрос. Как отключить разум?

Вадим Запорожцев. Нет, друзья, даже касаться этой темы не буду на этой лекции. Это тема других занятий.

Вопрос. Отдельно мы ее сможем рассмотреть?

Вадим Запорожцев. Безусловно, друзья, моя задача, как можно больше передать знаний йоги.

Вопрос. Можно как-то душевную боль заглушить физической?

Вадим Запорожцев. Знаете, есть анекдот такой. Кто такой алкоголик? Это тот, кто душевную боль переводит в головную. То есть, в принципе, собственно поэтому-то мы видим синдром алкоголизма, это же сплошь и рядом. То есть, страдаю, сделать ничего не могу, сейчас глаза залью. Ведь это же косвенный метод отключения разума, если уж отвечать на предыдущий вопрос. Да, но это очень, очень тупиковый метод. Так и спиться, не долго.